Судьбы

Потом Славка женился второй раз, и опять какая-то семейная ссора. Поскольку Славка тогда жил у жены, то подробностей этой ссоры Вера Николаевна не знает. Закончилось это тем, что Славка получил еще один срок, на этот раз уже четыре года. После второй отсидки Славка появлялся у матери редко, в основном тогда, когда нужно было денег занять, и она ему никогда не отказывала. Жил он у каких-то женщин, часто у жен сидевших зеков. Там конечно же каждый день пьянки, и Славка чуть не стал алкоголиком. Ей с трудом удалось уговорить его закодироваться, но этого хватило ненадолго, через полгода Славка раскодировался. Потом нашел себе очередную «жену», опять жену сидевшего зека. В принципе она была неплохой женщиной, и вполне понимала Веру Николаевну. Вдвоем им удалось уговорить Славика закодироваться еще раз. Славка перестал пить и устроился работать водителем. Вместе со своей гражданской женой он иногда приходил к матери в гости, и Вера Николаевна была просто счастлива, наконец-то у ее сына жизнь начала налаживаться. А что еще нужно матери? Но и это счастье продлилось недолго. Как-то среди ночи Славка пришел к ней домой весь избитый. Оказалось, что муж его сожительницы, освободившись досрочно вернулся домой, и застав там Славку предложил ему освобождать его законное место. После этого Славка уже постоянно жил в доме у матери. Домом правда это сложно было назвать. Вере Николаевне принадлежала только третья часть дома: две небольшие комнатки, одна порядка десяти квадратных метров, и вторая совсем крохотная – четыре квадратных метра, и между ними небольшой узкий коридорчик, три метра в длину. Вот в этой маленькой комнатушке Славка и стал жить. А теперь еще и очередную «жену» сюда привел. У этой его Людмилы есть своя двухкомнатная квартира, но там живут ее мать и ее дочь Катя. Славка там не прижился, и они переехали к Вере Николаевне. Здесь им конечно тесновато, и Людмила уже намекала, что было бы неплохо им поменяться комнатами, а то как-то несправедливо получается, что они вдвоем со Славкой теснятся в крохотной комнатушке, а она одна в большой барствует. Но Нина Николаевна ей ответила, что здесь она еще хозяйка, и переходить в маленькую комнату она не собирается.

С Верой Николаевной я познакомился семь лет назад, когда Славка еще досиживал свой второй срок. Я тогда снимал квартиру в соседнем с ней доме, где мы жили с женой и дочерью, и мы целый год были соседями. Жилье у нас тогда было, а вот прописки не было, и жена не могла из-за этого устроиться на работу. Вера Николаевна оказалась очень доброй женщиной, она и предложила нам прописаться у нее в доме. И мы за это были ей очень благодарны. Я помогал ей весной вскапывать ее маленький огородик возле дома, а когда вернулся Славик и завел огромного пса, которого нужно было чем-то кормить, привозил им со своего огорода по два или три мешка мелкой картошки. Славик меня тогда очень удивил тем, что не может поднять мешок картошки. Он на голову выше меня, и казался мне сильнее меня, но я этот мешок легко поднимал, а он вообще не смог его вытащить из коляски моего мотоцикла. Вера Николаевна тогда сказала, что он свое здоровье в тюрьме оставил.

Праздничный стол Вера Николаевна накрыла в своей комнате. Гостей она не звала, поэтому кто вспомнит и придет поздравить, тому она и рада будет. Кроме нас с женой были только Славка с Людмилой, да ее дочь Катя. Людмила оказалась довольно симпатичной молодой женщиной среднего роста, но немного резковатой. Катя вообще была красавицей, молоденькая девушка лет пятнадцати. Поскольку Славке пить нельзя, то Юбилей праздновали без выпивки. Мне почему-то показалось, что Людмиле не очень нравится наше с женой присутствие на этом празднике. А может мне это только показалось, ведь мы с Людмилой до этого не были знакомы, и, возможно, она чувствовала себя не совсем уютно в нашем присутствии. Жена спрашивала у Веры Николаевны какие таблетки она сейчас принимает, и не нужно ли ей чего ни будь привезти. Не успела Вера Николаевна ответить, как Людмила резко ответила, что у них все есть, и в помощи они не нуждаются. Потом Катя села к Славке на колени и стала обнимать его за шею, изображая маленькую девочку и называя его отцом. Вере Николаевне это не понравилось, и когда Славка с Людмилой вышли во двор покурить, она высказала Кате свое недовольство.

– Ты зачем к нему на колени садишься? – спросила она Катю.

– А что, я не могу к отцу на колени сесть?

– К отцу можешь, но Славка тебе не отец, он для тебя посторонний мужчина. Ты ведешь себя как опытная проститутка. Если он тебя как ни будь изнасилует, то в этом будешь виновата только ты, но в тюрьму после этого сядет он.

Вера Николаевна конечно же хотела ее предупредить, а заодно и сына уберечь от тюрьмы, и сделала это из лучших побуждений, но Катя на нее обиделась. Она что-то сказала матери и уехала домой. Праздник явно был испорчен, поэтому, не дожидаясь чая с тортом, уехали домой и мы.

Примерно через месяц мне домой позвонила какая-то женщина и спросила знаю ли я Веру Николаевну.

– Конечно же знаю, – ответил я.