Судебные речи

Мы имеем ряд аварий на 1-й ГЭС с турбинами № 27 и 28. Я прошу обратить внимание на это действительно совершенно невероятное множество аварий, систематически следующих одна за другой, — 9 марта, 10 мая, 16 июня, 28 ноября и т. д. и т. п. Вредители остановили работу циркуляционных насосов турбин: 4 декабря 1931 г. происходит авария на Шатурской станции, входящей также в систему Мосэнерго, 22 мая, 18 ноября 1931 г., 9 мая 1932 г. происходят аварии на Орехово-Зуевской электротеплоцентрали. Все это дает нам полное право задуматься, наконец, над тем, где же причины этих аварий, в чем секрет этих аварий на этих станциях, которые, как это было выяснено на судебном следствии, как раз обслуживают чрезвычайно важные и ответственные участки красной Москвы — «Серп и молот», «Спартак», Кремль, Крутицкие казармы, казармы имени Дзержинского. Вся радиопередача выключается в результате одного только удачно проведенного вредительского акта, выводящего из строя распределительные турбины, сидящие на распределительном щите в 6600 вольт.

Мы имеем связанные со станцией Мосэнерго, однако, не только отдельные предприятия, отдельные учреждения нашей красной столицы, мы имеем связанные с Мосэнерго крупнейшие промышленные центры всей Московской области: Коломна, Егорьевск, Подольск, Сергиево, Тула, Зарайск, Рязань, Ногинск, Кашира — вот целая система крупнейших, важнейших, имеющих общегосударственное и военно-государственное значение предприятий, на работе которых стоит и держится известной своей частью мощь, и сила нашего советского хозяйства, нашей социалистической промышленности — крупнейшие заводы Электростали, Тульские заводы, «Серп и молот», «Амо», «Трехгорная мануфактура», целый ряд текстильных, металлообрабатывающих, химических, цементных заводов и фабрик, не говоря о системе мелких заводов, питающихся электроэнергией от станции МОГЭС. Вот почему, естественно, на МОГЭС было направлено основное внимание вредительской группы, вот почему, естественно, нужно было здесь действовать наиболее умело, тонко, решительно, при помощи наиболее квалифицированной агентуры. И вы видите, товарищи судьи, что если мы в других случаях имеем перед собой такие фигуры, как Олейник или Лебедев, второстепенные сравнительно фигуры, попавшие в сеть этих разведчиков, шпионов, провокаторов и вредителей, то мы здесь, на МОГЭС, имеем другую группу, группу гораздо более квалифицированных, гораздо более опытных, гораздо более солидных людей, которым и платить-то как-то не особенно было удобно, и платить-то не особенно прилично, хотя все-таки платили и, надо сказать, плохо платили. Доцент Зорин — о нем речь будет дальше, инженер Сухоручкин — вы его показания здесь помните, инженер Крашенинников — и его вы тоже помните, — три надежные опоры вредительской контрреволюции, заговорщиков на Мосэнерго. Это — опытные, спокойные, не теряющие мужества, как некоторые из их участников, умеющие скрывать свои вредительские действия, «работу», «деятельность», люди, умеющие понимать друг друга с первого слова, я скажу больше и дальше, — с первого взгляда. Тут кое-кто из защитников пытался так построить защиту в отношении тех или других подсудимых: «Что же, вы разговаривали первый раз 10 минут, другой раз 20 минут, третий раз 30 минут, в общей сложности за все встречи 2 часа, и что же за такой 2-часовой разговор можно сделать?» Наивное рассуждение, тоже свидетельствующее о недостаточно ясном представлении, о ком идет речь и о каких делах идет речь. Именно это люди — Зорин, Сухоручкин, Крашенинников — это люди, понимающие с одного слова, что от них требуется, это люди, понимающие, что говорит выражение глаз, что говорят складки губ, умеющие воспринимать эти вредительские «песни без слов» контрреволюции. И меня нисколько не удивляет, что у них был мгновенный разговор, что у них был быстроходный разговор, — нисколько не удивляет!

Что мы видим на Мосэнерго? Я сказал — авария на 1-й МОГЭС, на Шатурке, на Орехово-Зуевской ГЭС. Мы имеем, таким образом, достаточно длинную серию аварий, организованных достаточно умело и опытно.

Заканчивая перечень этих аварийных вредительских случаев, я должен все-таки с удовлетворением констатировать, что как ни многочисленны были эти аварии, они не смогли причинить нашим социалистическим предприятиям сколько-нибудь значительного вреда, что все эти вредительские акты разбились о мощь и прочность наших предприятий. Я должен констатировать бессилие, ничтожество этих людей, такое же бессилие этих вредительских актов, какое некоторые из их соучастников, и в частности Торнтон, обнаружили здесь, такое же бессилие и ничтожество в организации своей собственной защиты.

Позвольте перейти к характеристике преступлений, роли и ответственности отдельных преступников.