Судебные речи

Подсудимых Шляхтера, Кузьмина, Гозиосского и Шаховнина уличает и следующий эпизод, где центральную роль играет Гозиосский. Гозиосский первоначально показал, что он не давал Шляхтеру денег; он, следовательно, отрицал всякое свое участие, всякую свою осведомленность в даче взятки Шляхтеру. Но, во-первых, мы имеем объяснение Гозиосского, здесь, на суде, показавшего, что он, Гозиосский, не хотел сначала Шляхтеру ничего давать, но затем признавшего, что, будучи на квартире у Шляхтера в связи с переговорами по поводу маслобойного завода, он, Гозиосский, по прямому предложению Шляхтера дал последнему согласие на уплату денег Кузьмину. Гозиосский признал себя виновным в том, что дал согласие на уплату денег Кузьмину, но отрицал, что дал 6000 руб. Он говорил, что, действительно, Шляхтер требовал от него денег или ценностей, подозревал, что Шляхтер его шантажирует. Все это Гозиосский признал, но утверждал, что никаких денег он не давал.

С другой стороны, остается совершенно непонятным, почему Шляхтер вообще оказался по делу Гозиосского посредником. Как же можно ответить на этот вопрос? Можно ответить только так, как отвечает в своих показаниях Шляхтер, как он отвечал раньше и отвечает здесь, перед судом. Он сказал, что Гозиосский ему поручил это дело и что он сговорился с Шаховниным, что деньги, которые он ему передал, он передал за Гозиосского и этим считал свою миссию оконченной. Это подтверждает и Шаховнин, который говорил еще 22 октября, что получил за ликвидацию дела лаборантов 2000 руб. Эти деньги, по его словам, привез Кузьмин и сказал: «Получай от Шляхтера за Гозиосского».

Таким образом, по словам Кузьмина, он получил пять или четыре тысячи рублей. Шляхтер является, кроме всего остального, уполномоченным кооператива судебных работников. Связь осуществляется под флагом кооперации. Вот показания Шляхтера: «Получил деньги и отнес Кузьмину и сказал, что это по делу Гозиосского». Есть ссылка на Кузьмина. Посмотрим теперь, что говорит Кузьмин. Он показывает: «В конце мая ко мне зашел Шляхтер, спросил про дело Гозиосского. Я ответил, что оно подлежит прекращению. До этого я с Шаховниным занял у него 2000 руб., а после этого с Шаховнина взял 2000 руб., Шляхтер переговорил с Гозиосским и сказал: «Можете оставить у себя в зачет долга». Вот что говорит Кузьмин по делу Гозиосского. Опять-таки и для Кузьмина и для Шаховнина было совершенно ясно, что Шляхтер дал деньги за Гозиосского. Тут возникает вопрос: можно ли допустить, что такой человек, как Шляхтер, давал деньги из своего кармана за Гозиосского без его согласия, давал взятку по делу, которое его совершенно не касается, только потому, что оба — курляндские земляки? Едва ли, — я это предположение отвергаю. Итог — Гозиосский с Шляхтером ведет переговоры, дает ему согласие на дачу взятки, дает эту взятку. В результате все кончается так, как было условлено. Дело Гозиосского прекращается и прекращается благодаря хлопотам и участию в этом деле Шляхтера в качестве посредника.

Я уже говорил о роли Пахомова. Позвольте, ввиду некоторой связи, которая возникает естественно при таком изложении, остановиться еще раз на личности Пахомова, на Тевелеве и на их участии в этом деле, привести те обвинительные доводы, которые имеются в моем распоряжении, и потом перейти к следующему вопросу настоящего процесса.

Тевелев и Пахомов — два народных судьи. Мы их обвиняем в том, что они по предварительному соглашению со следователем за взятку прекратили дела нэпманов. Эти дела прекращены под различными предлогами. Пахомов ведет несколько дел — Лондона, Антимония, Гозиосского. Все эти дела прекращаются им на основании п. 5 ст. 4 УПК, которая говорит об отсутствии состава преступления. Я уже указал на то, что эта мотивировка явно неправильна Но мы не судим судей за то, что они неправильно формулировали. Мы судим за то, что они сознательно совершили эту ошибку, что они совершили преступление, которое заключается в лихоимстве, в мздоимстве, в получении взятки и нарушении служебного долга по отношению к государству.

Какие у нас имеются на этот счет доказательства? Это — раньше всего преступная связь между Пахомовым и Сениным. Связь необычайная, выражающаяся в том, что, по указанию Сенина, дела посылаются именно Пахомову. Это — с одной стороны. С другой стороны, самая личность Пахомова. Мы видели здесь свидетельницу Парфенову. Мы выслушали ее показания. То, что сна показала, не было опровергнуто никем — даже теми свидетелями, которые специально для этой цели были вызваны по ходатайству подсудимого Пахомова. По поводу показаний свидетельницы Парфеновой Пахомов заявил: «Парфенова меня шантажирует, я прошу вызвать свидетельницей Загибенину», Суд вызвал Загибенину, несмотря на то, что я возражал против этого ходатайства.