Судьи и заговорщики: Из истории политических процессов на Западе

Большую роль в пропаганде и обосновании гонений сыграли иезуиты — штурмовой отряд католической контрреформации. Вместе с тем позиция иезуитского ордена была не всегда одинаковой даже в пределах той или иной страны, не говоря уже о Европе в целом. Впрочем, такая однозначность противоречила бы самой сущности строго централизованного ордена, стремившегося добиваться своих целей всеми способами. К ним относились и противоречащие официальной линии «Общества Иисуса» действия, и сочинения различных иезуитов, выполнявших тайные указания начальства. Допускалось и снисходительное отношение к выступлениям отдельных членов ордена, продиктованным порой не коварными политическими мотивами, а искренним человеческим сочувствием жертвам изуверских судов над ведьмами. Такое потворство тоже служило ордену, хотя и не сразу приносило плоды.

Священник Корнелиус Лоос, резко выступавший против восстания своих соотечественников в Нидерландах и получивший известность как защитник католического дела, пытался в 1591 г. издать в Кёльне книгу «Об истинном и ложном колдовстве». Папский нунций запретил опубликование книги, а ее автора заточили в монастырь.

По-иному сложилась судьба сочинения его коллеги по ордену, также выходца из Испанских Нидерландов, Мартина Дельрио. Этот иезуит принадлежал к числу известных демонологов второй половины XVI в. Он занимал пост вице-канцлера Брабанта, был профессором ряда университетов в Южных Нидерландах. Ярый враг нидерландской революции (восставшие уничтожили замок его отца, а самого Мартина Дельрио заставили временно эмигрировать в Испанию), он написал в предисловии к своей книге «Исследования о колдовстве» (1596 г.), что преследование ведовства теперь стало более важным, чем в прежние времена. (Книга Дельрио выдержала два десятка изданий, последнее вышло в 1746 г.)

Исповедник Баварского курфюрста иезуит Дрексель провозглашал: «Есть такие ледяные христиане, недостойные своего имени, которые руками и ногами противятся полному истреблению ведовского отродья, дабы при этом, как они говорят, жестоко не пострадали невинные. Проклятие этим врагам божеской чести! Разве в законе божьем не сказано совершенно ясно: чародеев не оставляй в живых! По божью велению взываю я столь громогласно, сколь во мне есть силы, к епископам, князьям и королям: ведьм не оставляйте в живых! Огнем и мечом надобно истреблять эту чуму человеческого рода»[231]. От глашатаев воинствующего католицизма старались не отставать протестантские проповедники. Лютеранин Медер говорил: «Все добрые христиане должны ратовать за то, чтобы на земле от ведьм не осталось и следа. Жалости никто тут не должен ведать. Муж не должен просить за жену, дитя не должно молить за отца с матерью. Все должны ратовать, чтобы отступницы от бога были наказаны, как повелел сам Господь».

Несомненно, что бесчисленные сочинения демонологов во многом и создали тот психологический климат, при котором стала шириться эпидемия преследований, охватившая Западную Европу в XVI в. и продолжавшаяся в течение всего XVII столетия. Мания гонений росла из десятилетия в десятилетие. 1550–1600 годы были хуже, чем предшествующие 50 лет, первая половина XVII в. — хуже, чем вторая половина XVI столетия.

В эпоху, когда Леонардо да Винчи пытливо испытывал тайны природы и в своих гениальных чертежах предвосхищал самолеты и подводные корабли далекого будущего, авторы трактата «Молот ведьм» и их бесчисленные коллеги пытались рьяно отыскать в повседневной жизни происки сатаны, обнаружить способы, коими можно уличить нечестивцев в связи с князем преисподней. В годы, когда прозвучала весть об открытии Коперника, становилось преступлением сомневаться в бесовском шабаше. В то время, когда Томас Мор создал свою бессмертную «Утопию», ученики Торквемады усердно совершенствовали сеть трибуналов инквизиции по всей Испании. Печатный станок, знакомивший человечество с возвращенными ему культурными сокровищами языческой античности, одновременно способствовал наводнению Европы мрачными сочинениями демонологов[232]

. Даже первые листки новостей — «предки» современной газеты — стали издаваться в Германии все с той же похвальной целью поскорее известить население о разоблаченных и сожженных ведьмах.

Нелишне вспомнить, что Игнатий Лойола был современником Рабле, а расцвет ведовских процессов приходится на время Кеплера и Галилея, Френсиса Бэкона и Декарта. Более того, глубокие научные познания, которые тогда стали приписываться дьяволу благодаря творениям демонологов, делали подозрительной саму ученость[233]. Один французский историк науки справедливо писал, что «Ренессанс был эпохой, когда самое глубокое и грубое суеверие распространялось в чудовищных размерах и утверждалось несравненно основательнее, чем в средние века» [234]. (Следовало бы только уточнить, что речь преимущественно идет о позднем Возрождении.)