Мир-Хайдаров Рауль

Судить буду я

Рауль Мир-Хайдаров

Судить буду я

Пока человек со свежим шрамом на лбу, припадая на левую ногу, одолевал просторный холл ресторана "Лидо", принаряженного к Новому году, у Миршаба мгновенно пересохло в горле, и он остро почувствовал, как не хватает ему воздуха. Он бросил взгляд на бармена за стойкой и сказал, пытаясь унять волнение:

- Налей побыстрее чего-нибудь...

Но фраза спокойной не получилась, нервно свело скулы, и оттого слова прозвучали робко, тревожно, просительно - куда подевались обычная властность, металл в голосе. Тревога читалась и на вмиг осунувшемся, бледном лице, хотя Салим Хасанович умел себя держать, и человек за стойкой знал это.

Странный хромой посетитель, выпивший подряд из двух разных рюмок водку, вселил нервозность и в вальяжного бармена, и он тут же дал промашку. Вместо традиционного особого армянского коньяка он налил водку из запотевшей бутылки и заметил свою оплошность в последний момент, когда Салим Хасанович уже поднес рюмку к губам. Удивительно: педантичный и капризный любовник директрисы "Лидо", не отрывая взгляда от ковылявшего к выходу болезненного вида человека, жадно проглотил рюмку и жестом попросил повторить, хотя, бармен точно это знал, Хашимов водку не пил.

Бармен наполнил рюмку в протянутой руке и тоже невольно устремил глаза к выходу. Он увидел, как Карен необычайно подобострастно склонился в поклоне, открывая дверь, и тут же, задернув штору, кинулся почти бегом к бару, словно чувствовал призывный взгляд Миршаба.

Точно так же, как и Салим Хасанович со странной кличкой Миршаб - Владыка ночи, к которой бармен никак не мог привыкнуть, он жадно потребовал:

- Налей поскорее чего-нибудь, - но, увидев бутылку "Столичной" в руке бармена, добавил: - Лучше водки, да побольше, целый стакан.

Выпив залпом, не обратив внимания на поданный бутерброд с икрой, Карен обратился к человеку, которого он всегда называл "шеф".

- Он заглянул случайно или пришел испортить нам Новый год?

Хашимов подумал: "Вот если бы ты справился с заданием, раздавил "жигуленок" вместе с прокурором в лепешку, сегодня бы у нас не возникли проблемы и праздник прошел без огорчений". Но вслух он сказал другое:

- Не случайно. Он объявил, что включил мне счетчик, и напомнил, что мы с Сухробом слишком много ему задолжали. Понимаешь?

Шок у него прошел, и Миршаб вполне владел своими эмоциями, да ему и хотелось перед Кареном выглядеть спокойным, уверенным, он знал, что тот влюблен в Шубарина за его хладнокровие, выдержку, манеры. Брат Карена, Ашот, долго служивший телохранителем у Артура Александровича, сам "человек без нервов", поражался всегда уравновешенности Шубарина и считал своего босса образцом для подражания. Поселять в Карене страх, тревогу не следовало. Всегда осторожный Миршаб заговорил, забыв про парня за стойкой, но тот сам инстинктивно почувствовал, что ему следует держаться подальше, и бочком, незаметно, покинул рабочее место. Посетитель с рваным шрамом на лбу напугал и его.

Что могли означать его слова "За жену, за сына..."?

Бармен хорошо знал многих "деловых" и "крутых" людей в городе, ибо бар в "Лидо" пользовался популярностью у этого рода публики из-за великолепного ассортимента баснословной дороговизны, что делало его недоступным для случайных посетителей, но, напрягая память, никак не мог припомнить хромого клиента, судя по внешности, местного. Он уже так привык к всесилию хозяина, человека из Верховного суда, и не мог поверить, что есть кто-то, могущий вселить тревогу в Миршаба, да еще в канун Нового года. Но такой человек существовал и сам заявился в "Лидо", это читалось на лицах беседующих у стойки людей.

Салим Хасанович, уловив тревогу в душе Карена, перевел разговор в романтическую плоскость, столь обожаемую в уголовном мире, особенно начинающими.

- Слишком театрален прокурор, или у него не выдержали нервы. Помнишь, дорогой, у Стивенсона, в "Острове сокровищ", одноногий пират приносит жертве черную метку? Так случилось, что и мы сегодня получили от Ферганца метку...

- Как бы то ни было, благородный поступок с его стороны, он играет в открытую... - ответил Карен.

- Благородство - дорогая штука, не каждому по карману... - закончил туманно Миршаб и, пожелав боевику весело встретить Новый год, поспешил в кабинет Наргиз.

Наргиз по внутреннему селектору отдавала последние наказы на кухню, и Салим Хасанович, придвинув к себе ярко-красный кнопочный телефон, набрал номер дежурной на этаже института травматологии, где лечился прокурор республики. Он помнил его наизусть.

- Скажите, пожалуйста, не поздно ли будет часа через два занести праздничный ужин прокурору Камалову? - спросил он любезно, поздравив дежурную по этажу с наступающим Новым годом.

- Кто спрашивает? - поинтересовалась на всякий случай медсестра, видимо, люди из отдела по борьбе с организованной преступностью прокуратуры республики провели соответствующий инструктаж.

- Салим Хасанович Хашимов, из Верховного суда, - ответил, довольный трюком, Миршаб.