Судороги

А вот неподалеку, на пристани, была целая группа ныряльщиков с аквалангами. Возглавлял эту группу некто Борис. Так он себя и называл. Без всякого отчества. Просто Борис. Он хорошо знал Тома и Брауна. Слышал и об истории, которая с ними произошла. Борис не был суеверным человеком, все приписал действию гипоксии.

– Знаешь, Том, – говорил он в разговоре с Томом, – я не знаю. Я не суеверен. Да и не очень-то хорошо быть суеверным на глубине.

– Так ты бы видел его! – говорил Том. – Какой был надрыв в голосе!

– Не зря ведь в клинику-то угодил! Врачи разобрались! – ответил Борис.

– А ты и успокоился на этом! – подвел итог Том. – Так, что ли?

– Да не знаю я! – с раздражением ответил Борис. – Не знаю!

– Это легче всего сказать, – ответил Том, – и успокоить себя, так сказать, врачами. Ну если забрали, значит действительно заглючило, мол, человека. Ну с кем не бывает?

Борис промолчал. Том был прав. Но делать было нечего. Только время могло расставить все на свои места. Заправляли баллоны до отказа и ныряли. Далеко не отплывали. Хотя находились любители поохотиться на мелких катранов. Но у Бориса все было четко. Он все-таки отвечал за таких любителей подводного плавания. Он даже и не подозревал, что ему вскоре придется встретиться с Яном.

Действие двадцать пятое

Этой ночью Стэлле опять снилась яркая точка на морском дне. Опять она плыла к ней, но все тщетно. Стэлка уже свыклась с этим и просто не обращала внимания. Мало ли что снится. Сон есть сон. А утро было хорошим. Солнечным. Баба Серафима готовила завтрак. Дед Антон копался в огороде.

– Скоро, внученька, за стол, – сказала Серафима, ставя красивый чайник.

– Хорошо, бабушка, – проговорила Стэлла и пошла в ванну.

После сытного и вкусного завтрака Стелла пошла к себе в комнату. Ей вдруг захотелось прилечь. Она взяла скрипку и начала перебирать пальцами струны. Какая-то странная тревога накатила на нее. Она встала и, подойдя к комоду, открыла его. Там, в глубине, лежал отцовский подарок – клинок на ремне для ношения. Сколько она уже жила, а ни разу не надевала его. И вот она всем сердцем осознала, что пришел момент его надеть. Она взяла ремень с клинком и надела его. Она еще немного полежала. Солнце уже высоко. Тут к ней постучалась баба Серафима:

– Внученька! Ты лежишь? Часом не заболела?

– Нет, бабушка, все хорошо, – ответила Стелла.

Баба Серафима пошла к столу, закрыв дверь комнаты Стэллы. Стэлла продолжала лежать, заложив руки за голову. Все было вроде как хорошо, кроме одного – какой-то тревоги. Полежав еще немного, она вдруг решительно встала и вышла из своей комнаты. На ней была спортивного покроя майка желтого цвета, обтягивающая ее стройную фигуру. Мини юбка, так же обтягивающая. Клинок покоился на левом бедре. Дар речи пропал у стариков, когда она вышла к ним вот в таком наряде. Да и еще с клинком на бедре! Дед Антон только и смог произнести, глядя на нее:

– Вот это да-а-ама-а-а-а!

Он был в восторге от вида такой красавицы, да еще и при холодном оружии.

– И куда это ты, внученька, собралась? – немного придя в себя, спросила ее баба Серафима.

– Я к морю, мои хорошие, – ответила Стэлла. – Когда приду не могу сказать.

– Ты тока аккуратнее там будь, – произнес дед Антон.

– Конечно, – и одарив стариков доброй улыбкой, Стэлла вышла из избы.

– А помнишь нашу молодость? – дед Антон обнял супругу. – И навоевались мы с тобой, и наголодались вволю.

Посмотрев на супруга, баба Серафима только вздохнула. Да, красивые они были в молодости. Красота уходит с годами, только вот времени не подвластны добрые сердца. Вспомнилось ей, как вытаскивала она его раненого с поля боя, где рвались снаряды, где гуляла смерть. И от этих воспоминаний у обоих заслезились глаза. Обняла Серафима своего супруга и, поцеловав, прижалась к нему, ровно как в то холодное утро сорок первого.

А Стэлла едва выйдя из дома, изо всех сил бросилась бежать к морю. Тревога овладевала ею все сильнее и сильнее. По нарастающей. Она бежала к высоченной скале, величественно возвышающейся над морем. На ту вершину, где она себя видела во сне.

Действие двадцать шестое

Воспитанный матерью, Ян не обладал большой физической силой, а тем более выносливостью. Ему надоела постоянная ее опека. Он не знал как быть дальше, в отличии, конечно, от нее, которая ему и невесту сама найдет. Было раннее утро, когда Ян вышел к пристани и снова взглянул на заветную скалу. Она была пуста.

– Что ты так стоишь одиноко? – сказал Ян, глядя на нее. – И я тоже одинок. Где же та девушка, которую я так полюбил? Может у нее уже кто-нибудь есть? Да, это скорее всего так. Она слишком красива, чтобы быть одной. Эх! Мама, мама! Как ты меня воспитала? По-моему, я просто трус! Причем самый настоящий!

– Ты с кем это там беседуешь? – раздался до боли в «селезенке» знакомый голос.

– С хорошим человеком, – ответил Ян.

– И чем же он так хорош, этот твой человек? – опять спросил голос.

– А ничем! – ответил Ян. – Просто не воспитывает и со всем соглашается.