Судороги

В больнице Браун наконец-то вел себя «хорошо». Всеми силами старался примерно себя вести и ни о каких «русалках» более не заикался. Медики, конечно, приписали это «выздоровление» себе. Брауна выпускали даже гулять по коридору больницы. Все шло хорошо, вернее, по задуманному плану. Через некоторое время он попросился даже на время за компьютер. Мотивировал тем, что, дескать, работать умеет, и чтобы все вспомнить ему это необходимо. Да и посидит он за «компом» немного. Подумали врачи, подумали, да и разрешили. Был один компьютер, за него и посадили Брауна. Браун тут же набрал в поисковике «Альфред Росс».

Тома разбудил мобильный телефон. Но звенел далеко не будильник.

– Алло! – произнес он заспанным голосом, даже не обратив поначалу внимания на высветившееся на экране имя абонента. И лишь потом аж вскочил с постели

– Браун! Ты?

– Да, я, – ответил голос в телефоне. – Слушай внимательно! Ведь у тебя же есть компьютер дома?

– Да «завис» он! – ответил Том. – То ли жара, то ли еще чего. Я только одно понимаю, что эта «русалка» где-то здесь живет.

– А ты бумаги-то хоть читал? – спросил Браун.

– Да какой там! – ответил Том. – Жара! А потом, это ты у нас умеешь в почерках корявых разбираться!

– Почему это корявых? – опять спросил Браун.

– Да потому! – ответил Том. – Их писали будто после третьего стакана!

– Вот что, ты, «пятый стакан»! – голос Брауна звучал твердо. – Слушай сюда! Так вот! Я знаю где найти этого Альфреда Росса! А ее не ищи! Бесполезное занятие это!

– Да я уже на себе это испытал, – промямлил Том. – От жары в обморок упал. А почему «пятый стакан»?

– А это потому, что ты только до трех считать умеешь. А я – все остальное! – смеясь ответил Браун.

– Ну а все-таки? – не унимался Том. – Почему «пятый», а к примеру не «шестой»?

– Нечетное число – счастливое! – ответил Браун. – Вспомни, сколько цветов кладут на могилы? Столько же, сколько приносят к покойникам. Четное число! А «шесть», она и есть «шесть»! Ты же «шестерней» быть не хочешь?

– Философ ты, однако! – выдохнул Том.

– А теперь вдыхай, и записывай адрес, – сказал Браун.

Действие сорок второе

Легкий поцелуй Стэллы свалил Яна в постель. Она, усевшись сверху ему на грудь, теперь гладила его лицо. Затем, уперевшись руками в подушку, и сделав сильный вдох, прогнула свое тело, выпятив над ним свои упругие груди. У Яна даже дыхание будто остановилось. Красивые, до умопомрачения, твердые, налитые соками страсти ее соски, торчали кверху. Ее груди возвышались над Яном.

– Стэлла, – еле произнес он, – ты творила кару над врагом! Это было только что! И вот теперь ты возвышаешься надо мной. Как это? Объясни.

Вместо ответа Стэлла вернула положение тела, сделав при этом сладострастный выдох. А Ян вдохнул этот воздух сладострастия, который только что побывал у ее сердца. Теперь она легла свей грудью на лицо Яна и он принялся одаривать ее своими ласками. Стэлла изнывала от накатившей страсти и вожделения. Теперь она легла на лицо Яна своим телом, пытаясь в порывах любви «придушить» его. Сердце Яна сильно билось. Дрожь сотрясала все его тело.

– Придушу я тебя сейчас, – произнесла вдруг Стэлла и сильно прижала лицо Яна к одной из грудей, сама придавив своим телом его голову сверху. Затем, застонав, отпустила его.

Ян был в шоке. Такого он никогда не испытывал. «Стэлла! Молодая, красивая сильная, девушка! И какое в ней сладострастие! Какая любовь!», подумал он, глядя на нее.

Стэлла как будто услышала его мысли.

– Тебе не кажется, что нам что-то мешает? – произнесла вдруг она.

– Что, Стэлла? – спросил ее Ян.

– Лично мне – мои трусики, – ответила она, – а тебе не мешало бы их с меня снять. Как ты думаешь?

Стэлла поднялась над Яном, приняв величественную и вместе с тем соблазнительную позу, и Ян медленно снял с нее последнее белье. Что до Яна, то он со своим нижним бельем проделал это весьма быстро. Их теперь уже полностью обнаженные тела встретились. Теперь им ничто не мешало, и никто не мешал. Тайна для двоих открыла им свои объятия. Крупные капли пота выступили на их телах.

– Ян… – тихо простонала Стэлла, став молодой, красивой, сильной женщиной.

Действие сорок третье