Суфийские ордены в исламе

"Йунус б. Йусуф б. Муса'ид аш-Шайбани, шейх суфиев фукара, названных в его честь йунусийа, был святым человеком. Я спросил группу его последователей о том, кто был его шейхом, и они ответили: "У него не было шейха, он был маджзуб". Этим словом они называют тех, у кого нет шейха, но кого привлекла к себе благочестивая и святая жизнь... Он умер в 619 [1222-23] г. в своей родной деревне ал-Кунайа в провинции Дара, в Джазире, где его гробница хорошо известна и привлекает паломников"[74].

Правнук Йунуса, Сайфаддин Раджихи б. Сабик б. Хилал б. Йунус (ум. 706/1306), отправился в Дамаск, где ему под завийю были отведены дом везира Амин ад-Даула, а также деревня в Гуте. Возникла наследственная таифа с ответвлением в Иерусалиме, функционировавшая еще в 1500 г.[75].

Существовало множество и более мелких самостоятельных ответвлений, имевших ограниченное местное влияние[76]

. Но все тарикаты, о которых шла речь выше, включая западнотурецкую халватийю[77], стали родоначальниками самостоятельных Путей мистической философии и духовно-религиозной практики. Именно через эти тарикаты суфизм распространился по всему мусульманскому миру.

Основатели силсила принадлежали к двум основным школам мистической философии, которые можно назвать школами Джунайда и Бистами или же месопотамской и центральноазиатской, хотя распространение их не ограничивалось этими областями. Позднее магрибинскому суфизму, ведущему происхождение от Абу Мадйана (ум. 1197), суждено было создать третью территориальную школу, отличающуюся своеобразными чертами. Однако, несмотря на то что главный основатель этой силсила аш-Шазили был выходцем из Магриба, он и его преемники получили вначале признание и поддержку в Египте, и прошло немало времени, прежде чем его силсила получила распространение в Магрибе.

Противоречивые тенденции гораздо сильнее проявились в Хорасане и Средней Азии, хотя отнюдь не ограничивались лишь этими областями. Тем не менее мы не находим таких тенденций у основателей силсила, нередко сведущих в дозволенных исламом науках. Эти особенности были свойственны огромной массе бродячих дервишей (маламати и каландари), не связанных с признанным наставником или направлением и стоящих как бы над религиозным законом. Но коль скоро силсила были основаны и признаны как суннитские, они могли вбирать в себя самые разнородные элементы.

Суфизм теперь становится профессией, и этот период характеризуется бурным ростом неспецифических суфийских организаций. При Сельджукидах пользовались особой популярностью обители персидского типа, о чем можно судить по всем спискам дат их основания[78], причем известность их возросла еще более во время правления Айюбидов. Саладин приглашал в Египет суфиев из Азии. Он и его последователи основали и субсидировали многие ханака, рибаты и завийа, длинный перечень которых приводит ал-Макризи[79]. У Муджираддина имеются описания таких мест в Иерусалиме, Хеброне и Дамаске[80]

. В 585/1189 г. Саладин основал ханаку Салахийа в Иерусалиме[81], передав ей дворец византийского патриарха[82]. Его наместник в Египте Каракуш б. 'Абдаллах ал-Асади "воздвиг рибат в ал-Максе"[83]

, а Музаффараддин Гёкбёри, зять Саладина (ум. 630/1233), "построил для суфиев две ханака [в Ирбиле], вмещавшие огромное количество постоянных обитателей и гостей. В праздничные дни здесь обычно устраивались столь многолюдные сборища, что вызывали всеобщее удивление и восхищение. Обе ханака были полностью обеспечены доходами и могли дать все необходимое своим обитателям, каждый из которых должен был возместить расходы, если покидал ханаку. Гёкбёри часто бывал там и принимал участие в ритуальных песнопениях"[84].

Далее Ибн Халликан описывает торжественное празднование дня рождения Пророка в Ирбиле в 1207 г., когда он ночи напролет слушал суфийские ритуальные песнопения. Гёкбёри построил также ханаку в Алеппо[85].

Разница между двумя упомянутыми учреждениями состояла, очевидно, в том, что рибат был приютом или учебным центром арабского типа[86], а ханака, где обучение не проводилось, была общежитием персидского типа, перенесенным в города арабского мира. Завийей называли более мелкие постройки, где жили шейх и его ученики, в то время как халва означала место "отшельничества" одного дервиша, часто это была келья на площади у мечети. Еще более уединенную обитель аскета иногда называли рабита.