Суфийские ордены в исламе

Однако все же организация орденов во многом обязана своим существованием цеховым объединениям. Последние пережили расцвет при Фатимидах, а также в других шиитских государствах, а после победы Айюбидов и Сельджукидов над государственным шиизмом даже суннитские богословы решили, что настало время официально признать гильдии. Уже говорилось о том, что Айюбиды поощряли суфийскую организацию на той стадии, которой она к этому времени достигла, а именно объединения в ханака. Поэтому, разработав определенные направления мистической традиции, организации ханака, которые отчасти — в вопросах отношения к жизни общины — носили светский характер, стали все больше приобретать черты цехового объединения. Подобно гильдии, где был главный мастер ('ариф, амин или шайх ал-хирфа) и иерархия подмастерьев (мубтади), младших мастеров (сани') и мастеров-ремесленников (му'аллим), религиозные ордены создают иерархию неофитов, посвященных и учителей. Поскольку ортодоксальный ислам терпимо относился к тайному посвящению и присяге в гильдиях, ему пришлось в период, когда утвердилась шиитская практика, мириться с тем, что сопровождало проявление преданности шайх ат-тарика. Врачи, в том числе и не входившие в профессиональную гильдию, также могли пройти простой обряд посвящения в суфийскую силсила, получая тем самым духовную поддержку в своей профессии[118].

И по сей день источник духовной мощи ассоциируется с орденами. Невозможно провести четкое различие между орденами и культом святого, так как подопечные Бога (авлийа лиллах) состоят в самом ордене. Суфизм породил философию избранности, которая ослаблена и приспособлена орденами к потребностям масс. Не только великий шейх, но и его преемники, наследующие его барака (духовную силу), были посредниками в передаче его духовного могущества. С этим связан и обряд зийара — посещение могилы святого. Как и в других областях суфийской философии и практики, наблюдаются существенные различия между поклонением святой могиле благочестивого суфия и общенародным паломничеством. Мистик совершает зийара с целью достигнуть муракаба (духовного общения со святым), материальные же символы помогают ему в созерцании. А по народным верованиям, душа святого задерживается у его гробницы и мест (макам), связанных с его земной жизнью, или там, где он после смерти являлся народу. В таких местах можно получить его заступничество.

Состояние святости (вилайа) выявляется через карамат — дарованные свыше духовные способности совершать чудеса. Религиозные наставники раннего времени отмежевывались от действия этих чудесных сил, хотя все они и соглашались с постулатом о том, что святые обнаруживают такую способность как Божий дар. Ал-Кушайри замечает, что, если пророки и нуждались в чудесах (му'джизат), подтверждающих законность их миссии, у святых не было такой необходимости и им, напротив, приходилось скрывать все, что они невольно совершили. Эта необычайная милость, выпавшая на их долю, и есть доказательство их успеха, она в то же время может наставлять верующего, вселить в него уверенность, а также помочь отличить истинного вали (святого) от самозванца[119]

. Однако подлинный вали далеко не всегда знает, что он святой, порой и не подозревает об этом[120]. Произведения суфийских авторов уделяют много внимания истинным ценностям вилайа, но мы остановимся главным образом на ее практических проявлениях.

С развитием этого состояния связаны и новые формы поклонения Пророку, которые не только перевели его в категорию чудотворцев в простонародном понимании этого слова, но и породили простонародный вариант культа духа Мухаммада как Логоса — стража и хранителя вселенной. Празднества по случаю дня рождения Пророка должны были хотя бы частично компенсировать подавление выступлений 'Алидов после падения шиитских режимов. Ибн Джубайр (путешествовал в 1183-1185 гг.) упоминает о них как об установившейся практике[121]. Праздник этот был широко распространен при жизни Ибн Таймиййи (судя по тому, что он осуждает праздник)[122]

, но еще не стал частью народных верований. Ко времени ас-Суйути (ум. 1505) мавлид (день рождения Пророка) уже приобрел все свойственные ему черты[123]. Эти особенности, а также создание специальных текстов для исполнения на суфийских собраниях характерны уже для следующей стадии, но предостерегающая поэма "Касидат ал-бурда" ал-Бусири (ум. 694/1295) была написана именно в это время.