Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг.

Никсон говорил, что весьма влиятельное еврейское лобби в США поощряет «упрямство Израиля» в отношении ближневосточного урегулирования и оказывает тем или иным способом влияние на американскую внешнюю политику. В результате как-то незаметно возникла ситуация, когда США из-за Израиля конфликтовали почти со всем миром: с арабами, с СССР, а теперь и почти со всеми своими союзниками – Западной Европой и Японией.

В этом одна из причин моей решимости добиваться урегулирования на Ближнем Востоке, продолжал президент. Знаю, что немало придется повозиться с Израилем и его сторонниками. Но я готов идти по этому пути; я немало сделал для Израиля, поскольку считал и считаю, что он, как малое государство, находится в большом враждебном окружении и ему нужна помощь. Однако я ничем не обязан американским евреям, они всегда в своем большинстве голосовали против меня. Поэтому я могу позволить себе сейчас занять более уравновешенную позицию на предстоящих переговорах.

Из дальнейших слов Никсона было видно, что его сильно «допекала» резко враждебная кампания, ведущаяся против него лично в связи с Уотергейтом многими средствами массовой информации, в которых, сказал он, имели сильное влияние те же еврейские круги. «Есть все же нормы порядочности и элементарной благодарности, которые нельзя переступать», – подчеркнул Никсон.

Весьма любопытна и реплика президента в отношении Киссинджера. Он воздал должное его уму и заслугам, отметив, что для нынешних ближневосточных переговоров немаловажным является то, что, в силу своей национальности, Киссинджер менее подвержен нападкам со стороны еврейской общины в США. Вместе с тем Никсон заметил, что госсекретарь нет-нет да и отдает заметную дань тем или иным националистическим устремлениям Израиля. Приходилось и его нередко подправлять, хотя в целом Киссинджер действовал «в правильном направлении».

Президент сказал, что он подумывает об откровенном обращении к нации, полагая, что это могло бы привести к определенному повороту настроений в основной массе американского народа, с чем вынуждены будут считаться и Израиль, и его лобби здесь (Никсон так и не решился осуществить это намерение).

Затронул он и наши двусторонние отношения и вновь пожаловался, что еврейское лобби препятствует усилиям правительства предоставить СССР режим наибольшего благоприятствования в торговле. В заключение он просил передать Брежневу, чтобы тот не верил шумихе в американской прессе о его отставке или импичменте. «Я остаюсь в Белом доме до конца своего срока. Я человек упрямый и на ветер слов не бросаю».

Никсон просил передать также, что в области американо-китайских отношений – после их беседы в Сан-Клементе – ничего сенсационного не произошло. «Я хорошо помню энергичные высказывания тогда генерального секретаря и могу еще раз заверить его в том, что, пока я президент США, в отношениях с Китаем не будет сделано ничего, что могло бы повредить или охладить советско-американские отношения».

О нашем разговоре президент просил информировать только Брежнева.

Надо сказать, что поразившая меня в устах Никсона резкая критика политики Израиля, судя по всему, не была лишь минутным всплеском эмоций президента. Это мнение, видимо, все больше укреплялось в его сознании, хотя по внутриполитическим причинам оно и не находило отражение в его публичных выступлениях.

Весьма показателен в этой связи и такой эпизод. Вечером 6 августа 1974 года, когда Никсон в крайне нервной обстановке уже принял решение о своей отставке, но до официального ухода с поста президента оставались еще полтора дня, в числе последних распоряжений Никсона, как отмечал Киссинджер в своих мемуарах, было неожиданное решение, касавшееся Израиля. Удивительно, что в такое время он вообще вспомнил просьбу израильского правительства о долгосрочной помощи США в виде военных поставок.

Никсон сказал Киссинджеру, что он не одобряет такую просьбу, более того, прекратит все военные поставки Израилю, пока последний не согласится на всесторонний мир. Никсон выразил сожаление, что не сделал этого раньше. Однако он сделает это сейчас, и его преемник в Белом доме только будет благодарен ему за это. Никсон предложил Киссинджеру подготовить соответствующий документ. Но в суматохе, которая царила последние два дня в Белом доме, Никсон так и не затребовал этот документ.

26 декабря я вновь посетил президента Никсона. Наши встречи с ним стали почти регулярными. В беседе наедине передал ему от Брежнева устное сообщение в ответ на его высказывания в последней беседе со мной.

Брежнев, прежде всего, благодарил Никсона «за откровенность и прямоту, которые абсолютно необходимы в общении между нами». Он далее подчеркивал, что многое, сказанное президентом о положении на Ближнем Востоке и позиции Израиля, совпадает с мнением советского руководства и что обеим странам надо совместно искать решение проблемы, чтобы не допустить нового военного конфликта.