Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Однако весной 1973 года в связи с приближением визита Брежнева в США американскому руководству нужно было уже определиться окончательно. Оно решило пойти на такое соглашение, но перенести при этом упор с неиспользования ядерного оружия на более широкую формулу относительно неиспользования силы и невключения в документ тезиса о том, что риск ядерной войны связан не только с первоначальным использованием ядерного оружия. Короче, был взят курс на максимально разбавленный, необязывающий текст, чтобы у союзников США, а также у Китая не создавалось впечатление о советско-американском ядерном кондоминиуме. Этого Киссинджер опасался больше всего.

В результате нелегких переговоров уже незадолго до визита Брежнева в США удалось выработать ключевое положение соглашения, которое гласило, что стороны „будут действовать так, чтобы исключить возникновение ядерной войны между нами и между каждой из сторон и другими странами". Хотя эта формула отличалась от нашего первоначального предложения (не применять первыми ядерное оружие), она все-таки была достаточно четкой и недвусмысленной.

В своих мемуарах Киссинджер откровенно признает, что они уступили нажиму русских, но постарались — в ходе затяжных предварительных переговоров до визита Брежнева — исключить из документа все, что потенциально могло бы нанести ущерб интересам США.

В Москве, конечно, понимали все маневры Никсона-Киссинджера. Шел упорный торг вокруг формулировок, который закончился подписанием в США в 1973 году проекта компромиссного текста соглашения.

Каждая сторона надеялась, что такое соглашение будет в известной степени сдерживать поведение другой на международной арене. Для советского руководства было важно и пропагандистское звучание такого соглашения, инициатором которого оно было. Администрация же Никсона постаралась не очень его рекламировать, учитывая настороженность своих европейских союзников. Одновременно она заявляла, что соглашение не затрагивает имеющихся у США обязательств перед другими странами.

Конечно, основным недостатком этого соглашения, как и заявления 1972 года об основных принципах взаимоотношений между СССР и США, была его декларативность. В обоих документах не было заложено никакого механизма по их осуществлению. После заключения соглашения о предотвращении ядерной войны не было предпринято никаких попыток односторонне либо совместно конкретизировать или обсудить вопрос о том, как должны на практике осуществляться эти принципы.

И все же морально-политическое влияние этого соглашения на международную атмосферу и на советско-американские отношения того периода нельзя недооценивать. В совместном коммюнике Брежнев и Никсон объявили это соглашение историческим этапом в отношениях между обеими странами.

Предметом конфиденциального обсуждения в Сан-Клементе были отношения с Китаем. Брежнев очень напористо и даже несколько эмоционально обсуждал эту тему. Он предупреждал президента против каких-либо военных соглашений с Китаем. Никсон заверял, что развитие отношений Вашингтона с Пекином не направлено против СССР. Советский руководитель жаловался „на вероломство" китайских лидеров, которые „стремятся столкнуть СССР и США", и добивался от Никсона соответствующих заверений. Последний делал это, но осторожно, чтобы сохранить возможность игры на этой озабоченности Москвы.

Хотелось бы остановиться на некоторых деталях организации и проведения самого визита Брежнева в США, ибо подчас они были уникальными по своему характеру не только в истории советско-американских отношениях, но и в практике приема глав иностранных государств в Вашингтоне.

Надо сказать, что советские службы безопасности, которые отвечали совместно с американскими службами за быт и условия работы Генерального секретаря в этой поездке, имели строгое указание: обеспечить высокий уровень организации визита, чтобы Брежнев „выглядел не хуже президента США". Это создавало подчас необычные и курьезные ситуации. Прежде всего были предъявлены повышенные требования в отношении обеспечения Брежнева телефонной связью. Помимо местного отдельного телефона, его обслуживала специальная советская телефонная связь (с нашими телефонистками и операторами), которая могла соединить его с членами советской делегации в разных точках Вашингтона. Он пользовался также прямой спутниковой связью с Москвой, что по тем временам было для нас не совсем обычным делом.

Брежнев был явно доволен тем, что его визит обставлен такими атрибутами технического прогресса, и, как только он прибыл в Кэмп-Дэвид (в первый день прилета в США), он стал обзванивать членов делегации в Вашингтоне, а также позвонил жене и некоторым друзьям из советского руководства в Москве и рассказал о своих первых впечатлениях об Америке.