Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Правительство США усилило внимание к азиатскому направлению своей политики. Оно стремилось, в частности, поддерживать необходимый уровень в американо-китайских отношениях, укрепить военно-политическое сотрудничество с Японией, сохранить, пусть даже шаткий, баланс сил в Индокитае. Усилился интерес США к укреплению своих военно-стратегических позиций на акваториях Тихого и Индийского океанов, в зоне Персидского залива путем создания новых военных баз.

В 1974 году происходило дальнейшее, хотя и неравномерное развитие советско-американских отношений. Были достигнуты новые позитивные сдвиги в двусторонних контактах и переговорах, направленных на решение важных международных проблем, равно как и в ряде конкретных областей взаимовыгодного сотрудничества. Третья советско-американская встреча на высшем уровне в Москве и рабочая встреча Брежнева с новым американским президентом Фордом в районе Владивостока подтвердили намерение сторон вести и дальше дело к сохранению разрядки и предотвращению угрозы ракетно-ядерного конфликта.

Вместе с тем ряд факторов внутриполитического порядка тормозил развитие советско-американских отношений (отражением этого явилось, в частности, принятие конгрессом дискриминационного законодательства в отношении торговли с СССР). Подрыв власти Белого дома из-за „уотергейта"; усиление вмешательства конгресса в конкретное проведение внешней политики; нежелание президента Форда идти на решительные шаги, которые могли бы осложнить его положение в условиях приближающихся президентских выборов в США; усиление организационной сплоченности и активности антисоветских сил в стране; ослабление позиций и влияния госсекретаря Киссинджера — эти и другие факторы породили определенную непоследовательность и колебания сперва у администрации Никсона, а затем Форда в том, что касается решения конкретных вопросов отношений США с СССР. Это не могло не сказаться на темпах и глубине дальнейшего развития отношений сотрудничества, хотя Белый дом сохранял заинтересованность в продолжении курса на разрядку.

Не помогала делу улучшения отношений и упрямая доктринерская позиция советского руководства в области прав человека, и особенно в отношении эмиграции, что позволило нашим противникам превратить конгресс США в главный оплот антисоветских настроений.

В области разоружения внимание и в администрации Никсона, и в администрации Форда практически было сосредоточено в 1974 году в основном на проблеме ограничения стратегических наступательных вооружений, причем все переговоры по существу этой проблемы вел от имени Белого дома непосредственно сам Киссинджер. Каких-либо инициатив в других вопросах разоружения США не предпринимали и большого интереса к их обсуждению не проявляли.

Ближний Восток оставался районом повышенной дипломатической активности США и личной вовлеченности госсекретаря Киссинджера. В своем подходе к главной проблеме — мирному урегулированию — США вели дело к такому политическому решению арабо-израильского конфликта, который представлял бы собой процесс выработки последовательно отдельных договоренностей между сторонами в конфликте в ходе многоплановых переговоров при активном и практически единоличном посредничестве США. Американская сторона встала на путь фактического отказа от совместных советско-американских действий в вопросах урегулирования в рамках Женевской мирной конференции. Все это вызывало сильное недовольство в Москве и служило постоянным раздражителем в советско-американских отношениях, хотя немалая доля вины лежала на самой Москве, которая упорно продолжала свою малопродуктивную политику — отказывалась восстановить дипломатические отношения с Израилем и иметь какие-либо прямые контакты с ним, настаивая при этом на нереальном единовременном решении всего конфликта.

Новый 1974 год начался с принятия новой военно-стратегической концепции США, которая получила название доктрины „ограниченной" ядерной войны и предусматривала перенацеливание американских стратегических систем с гражданских на военные объекты в СССР. Советское командование встретило это решение с озабоченностью: речь ведь шла не о гуманном подходе к судьбам гражданского населения, а о контрсиловом ударе по военным целям другой стороны, который имел смысл лишь в качестве первого — обезоруживающего — удара. Ведь можно планировать удары по ракетам и бомбардировщикам другой стороны, пока они не запущены на цели; наносить же ответный удар по пустым шахтам и аэродромам вряд ли целесообразно. Короче, речь, по существу, шла не только о легализации стратегической ядерной войны, но и фактически об усилении ядерной угрозы в отношении СССР в условиях мирного времени.

Все это противоречило и недавнему соглашению с СССР о предотвращении ядерной войны. Именно так была воспринята советскими политическими и военными кругами новая доктрина, хотя министр обороны Шлесинджер и утверждал, что это перенацеливание не ставит целью получение возможности „первого удара".