Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Анненберг высказал мнение, что Рейган в конечном счете осознает — возможно, даже раньше, чем некоторые его помощники, — необходимость внесения корректив в его нынешний курс в отношениях с СССР. „Рейган — небезнадежен в этом смысле", — утверждал он. Но потребуется время, тут же добавил он, и, возможно, немалое.

Правда ранение Рейгана, видимо, задержит „процесс познания" им внешнего мира, отметил Анненберг. Ранение оказалось более серьезным, чем сообщалось общественности. Хорошо, что его не повезли в военный госпиталь, где обычно лечат президентов, который находился довольно далеко от места покушения и куда президент мог и не доехать. Ему здорово повезло, что ближайший гражданский госпиталь оказался одним из немногих, который располагал первоклассной службой реанимации. Когда Рейгана привезли в госпиталь, он потерял сознание и наступило опасное состояние шока, серьезно затруднившего дыхание. Лишь экстренное вмешательство высококвалифицированных специалистов помогло предотвратить возможную трагедию.

По ходу нашей беседы Анненберг заметил, что Рейгану придется еще преодолеть сильную психологическую предубежденность против переговоров с СССР. Он считает, что русские могут его перехитрить, если за ним не будут стоять мощные вооруженные силы.

25 апреля Хейг сообщил мне, что у него есть поручение Рейгана передать сразу два письма Брежневу. Одно является как бы официальным ответом на последнее письмо Брежнева. Другое написано самим Рейганом от руки, а не на машинке, в нем „он хотел бы в личной форме поделиться некоторыми своими мыслями с советским руководителем".

Отвечая на вопрос, чем руководствовался Рейган, направляя сразу два письма, Хейг сказал, что проект первого письма был подготовлен госдепартаментом. Отдавая его Хейгу, президент одновременно вручил второе письмо, которое он сам написал, начав его, когда еще был в госпитале. По мнению Хейга, президент захотел по возможности оторваться от нынешних конкретных проблем, которые еще нуждаются в детальном изучении и которые достались ему в наследство, а не являются результатом его собственных действий, и посмотреть на советско-американские отношения философски, пошире, имея в виду постоянный поиск возможностей их улучшения. Рейган откровенно изложил свои мысли и свое видение мира. В этом особенность второго письма президента.

В личном письме Рейгана проводилась мысль — в историческом плане — о неизменной доброй воле Америки в международных делах; он ссылался, в частности, на период сразу после второй мировой войны, когда у СССР не было еще атомной бомбы, а вся страна была разрушена войной. США не воспользовались тогда свои превосходством, когда их никто не мог бы остановить, чтобы захватить чужие территории. На этом фоне последующая советская политика, в изложении президента, выглядела иной. Если бы изменилась политика СССР, то обе страны могли бы вместе взаимодействовать. Это письмо Рейгана держалось администрацией в секрете. Ближайшее окружение президента считало его „наивным".

Ответ Брежнева на личное письмо президента я вручил Хейгу 27 мая. Привожу его достаточно полно, поскольку оно было одним из ключевых вначале их переписки. Оно было продуктом коллективного решения всего Политбюро.

„Уважаемый г-н президент! Я тщательно обдумал Ваше личное письмо мне и хочу ответить на него в таком же личном и откровенном плане.