Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Никсон считал, что в связи с окончанием войны во Вьетнаме появилась возможность определить конкретную дату визита Брежнева в США. Чтобы поставить отношения с Москвой на солидную основу, президент даже предложил пост посла США в СССР бывшему госсекретарю Дину Раску. Однако последний не захотел возвращаться на государственную службу и предпочел остаться на преподавательской работе в одном из университетов своего штата.

В конце января Никсон и Брежнев обменялись письмами в связи с окончанием войны во Вьетнаме. Они констатировали, что вьетнамское урегулирование открывает для советско-американских отношений благоприятные перспективы. В этой связи президент просил назвать наиболее удобную для Брежнева дату визита в США.

21 февраля Брежнев ответил, что намерен совершить визит в США в июне месяце. В своем письме он перечислил ряд нерешенных проблем, которые следовало бы форсированно готовить к встрече, а именно: договор о неприменении ядерного оружия, ограничение ядерных вооружений, безопасность и сотрудничество в Европе, ближневосточное урегулирование, двусторонние отношения, прежде всего область торгово-экономических связей.

8 марта я встретился с Никсоном в Белом доме.

Он прежде всего подчеркнул, что предстоящая новая встреча на высшем уровне имеет слишком важное значение, чтобы подготовка была пущена на самотек. Поэтому он дал четкие указания Киссинджеру заняться такой подготовкой совместно со мной.

Никсон заявил, что в США имеются еще группы, которые, преследуя свои корыстные интересы, стремятся ставить палки в колеса, чтобы замедлить дальнейшее улучшение советско-американских отношений и лично между руководителями обеих стран. Эти группы были и остаются противниками встреч на высшем уровне, и они не очень-то горевали бы, если бы таких встреч больше не было вообще. Однако не они определяют курс внешней политики США, а президент. И хотя ему и приходится преодолевать определенную оппозицию и подчас маневрировать, его общий курс в отношении СССР был ясно изложен и зафиксирован в ходе московской встречи. Он твердо намерен развивать его и далее, пока находится в Белом доме. Об этом ясно будут свидетельствовать, как он уверен, и итоги его предстоящей встречи с Брежневым.

Затем мы обсудили ход подготовки разных проблем, которые будут предметом обсуждения и решения на встрече в верхах. Наибольшую трудность для него, как признал президент, представлял вопрос о неприменении ядерного оружия друг против друга. Хотя такой договор и не меняет ничего в существующем фактическом положении вещей, сказал Никсон, он произведет очень сильное психологическое воздействие в странах НАТО, где и так уже немало нареканий в адрес Вашингтона и его нынешней политики. Однако, с другой стороны, он понимает важное значение, придаваемое этому договору советским руководством.

Надо сказать, что вопрос о неприменении ядерного оружия, обсуждавшийся в контексте выработки соглашения между СССР и США о предотвращении ядерной войны, явился наиболее трудной частью переговоров при подготовке к встрече в Вашингтоне. Этим вопросом в течение нескольких месяцев (апрель-июнь) занимались не только Киссинджер и я, но и непосредственно Никсон и Брежнев, которые несколько раз обменивались конфиденциальными письмами на этот счет. Только потому, что вопрос был постоянно в поле зрения лично руководителей обеих стран, это не позволило Белому дому отступить назад, хотя и были такие попытки под видом поиска компромиссных формулировок.

30 марта президент Никсон в очередной беседе со мной заявил, что он согласен с мнением советского руководителя об исключительной важности этого вопроса и считает, что этот документ может явиться важнейшим результатом его встречи с Брежневым. В этой связи намечалась поездка Киссинджера в Москву, чтобы завершить работу над этим и некоторыми другими документами.

В ходе подготовки к вашингтонскому саммиту в США усилилась антисоветская кампания вокруг вопроса о свободе выезда лиц еврейской национальности из СССР. Высшее советское руководство по-прежнему упрямо отказывалось рассматривать какие-либо компромиссные шаги в этом вопросе, утверждая, что все это чисто внутреннее дело СССР и что оно отвергает „происки международных сионистов". Неумная и недальновидная политика.

Надо сказать, что в период между первой и второй встречей в верхах в США стала образовываться странная коалиция сил, которые представляли обычно противоположные части политического спектра страны. С одной стороны, американские либералы и сионисты, которые считали, что наступает благоприятное время, когда можно бросить открытый вызов политике Советского Союза в области эмиграции. С другой стороны, консерваторы всех мастей, традиционно выступавшие против политики разрядки, которая была несовместима с их идеологической позицией, отвергающей любые контакты с социалистическими странами.