Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Однако администрация Картера следовала своим путем. Договор между Египтом и Израилем был подписан в Кэмп-Дэвиде. Он принес Картеру максимальный политический успех.

Я, откровенно говоря, не разделял нашу официальную негативную точку зрения на этот договор, так как считал, что мы добровольно изолируем себя от важных миротворческих процессов в регионе. Египетско-израильский договор оказался прочным и принес удовлетворение обоим его участникам.

Надо прямо сказать, что у советского руководства тогда не было, по существу, самостоятельной политики по ближневосточному урегулированию, или, точнее, позитивное влияние Москвы на это урегулирование было весьма ограничено, так как она никак не могла воздействовать на Израиль, с которым находилась во враждебных отношениях. Получалось так, что наша роль как беспристрастного посредника была скомпрометирована с самого начала. Наши арабские союзники злоупотребляли почти автоматической готовностью Москвы учитывать и отстаивать их интересы и практически очень часто использовали нас для блокирования тех или иных миротворческих инициатив. Так было и с договором, подписанном в Кэмп-Дэвиде. К сожалению, в условиях конфронтации, определявшей тогда положение на Ближнем Востоке, советское руководство предпочло занять критическую позицию в отношении этого, безусловно, разумного договора, обвиняя Вашингтон в разных кознях. Мне, как послу, было обидно наблюдать за церемонией подписания договора, знаменовавшего, по существу, помимо прочего, крупный просчет и поражение советской дипломатии.

Москве понадобилось более десяти лет, чтобы встать на совместный с США путь постепенного урегулирования ближневосточного конфликта. В сентябре 1993 года США и Россия стали наконец совместными спонсорами исторического мирного соглашения между Израилем и Организацией освобождения Палестины.

Вэнс и Картер задумываются об отношениях с СССР

В конце марта Вэнс высказал пожелание побеседовать со мной в неофициальном порядке. Встреча состоялась, как всегда, за чашкой кофе в небольшой уютной комнате, примыкавшей к официальному кабинету госсекретаря. Разговор начался с замечания Вэнса о том, что у них — и в частности у него лично — создалось впечатление, что, по мнению Москвы, отношения с США при нынешней администрации заметно ухудшились по сравнению с тем, какими они были при прежних правительствах, и что в этом повинна прежде всего сама американская сторона. „Не так ли?" — спросил Вэнс.

Я откровенно ответил, что не буду оспаривать такую оценку, поскольку конкретные факты и события это подтверждают, привел несколько примеров.

Госсекретарь сказал, что укоренившееся с самого начала прихода этой администрации к власти сильное взаимное недоверие и недопонимание между руководством наших стран серьезно беспокоит президента Картера. Последний очень надеется рассеять эти настроения в ходе личной встречи с Брежневым, чтобы поставить дальнейшие взаимоотношения на более конструктивную основу.

Вэнс заметил далее, что в день нашей встречи рано утром беседовал с президентом. Картер подчеркивал, что его беспокоит состояние советско-американских отношений и что он часто думает об этом, оставаясь наедине, порой даже ночью. Уверен, продолжал президент, что такие же нелегкие думы и у Брежнева. Он, наверное, как и я, смотрит порой на глобус, на такие районы земного шара, как Япония, Китай и Ближний Восток. Однако смотрим мы, судя по всему, по-разному. Он, видимо, считает, что все, что делают США и лично он в этих районах, продиктовано в основном враждебными намерениями в отношении СССР. Признаюсь, что нередко и я так думаю о советских действиях в Африке, в частности об использовании там кубинцев; на Ближнем и Среднем Востоке, где создается „дуга кризисов" вокруг жизненно важных для США источников нефти; в ЮВА, где растет советское влияние.

Вместе с тем вряд ли обеим сторонам следует оценивать те или иные действия другой стороны в указанных районах и соответствующих странах как обязательно направленные друг против друга, а такая тенденция в оценках сейчас преобладает и в Вашингтоне, и в Москве, сказал Картер госсекретарю. Короче, соображения конфронтации доминируют над всеми другими соображениями в советско-американских отношениях. А ведь в ряде районов могут быть параллельные интересы или интересы, важные для одной, но второстепенные для другой стороны, т. е. все подводить под общий антагонистический знаменатель не следует. Я вот и думаю сейчас все больше, как нам лучше, без лишних эмоций и ненужных споров, ведущих лишь к тупикам, обсудить все это с Брежневым, когда мы встретимся.

Таковы были, по словам Вэнса, высказывания Картера, и они „отражают его настоящие личные настроения".