Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

В начале апреля меня вызвали в Москву для консультаций в связи с резким ухудшением советско-американских отношений из-за афганских событий.

В Москве я услышал две разные точки зрения на основной вопрос: почему президент Картер так бурно реагировал на ввод советских войск в Афганистан? Практически все в советском руководстве сходились во мнении, что Афганистан не является страной, жизненно важной для интересов США. Одни (меньшинство) поэтому считали, что сверхреакция США была прежде всего результатом личной „эмоциональной неустойчивости" самого Картера, который, дескать, из-за диссидентов и прав человека в СССР был готов еще до этого пойти на серьезное ухудшение межгосударственных отношений.

Другие (большинство) исходили из того, что в администрации в принципе взяла верх антисоветская линия Бжезинского, противников разрядки, которая и повела за собой президента. Афганистан был лишь удобным предлогом.

Когда я заявил, что в Вашингтоне есть влиятельные и серьезные люди, которые действительно верят в наличие далеко идущих экспансионистских устремлений Советского Союза в районе Ближнего и Среднего Востока, вплоть до Индийского океана, то этот аргумент был воспринят как надуманный нашими противниками, так как в Москве не было и нет таких планов (в Москве действительно не было подобных замыслов, а раз так — такова была их логика — никто не мог ставить это под сомнение).

После горячего обсуждения в Кремле было решено продолжать добиваться разрядки там, где это можно, особенно на европейском направлении. Одновременно разоблачать курс администрации на подрыв разрядки. Что касается самого Афганистана, то было признано нереалистичным ожидать какой-либо конструктивной роли США в будущем политическом урегулировании в Афганистане, учитывая „нежелание" американского руководства считаться с интересами СССР на его южных границах.

Таким образом сверхэмоциональная и конфронтационная оценка Вашингтоном советских намерений привела к не менее негативной оценке Москвой намерений США. А это наложило свой конфронтационный отпечаток на наши отношения на весь оставшийся период президентства Картера и даже после него.

Ни в коей степени не оправдывая тогдашнюю интервенционистскую политику советского руководства в Афганистане, надо в то же время признать, что, увязав практически все проблемы отношений с Советским Союзом с афганским вопросом, администрация Картера свела всю свою пропаганду и политику в отношении СССР к решению одного лишь этого вопроса, хотя, реально говоря, было трудно ожидать в тот момент скорого вывода советских войск из Афганистана.

Верил ли в возможность такого быстрого решения сам Картер? Я затрудняюсь ответить. Думаю, что, скорее, нет. Но по практическим предвыборным соображениям подобная публичная позиция его вполне, видимо, устраивала.

Усиленные попытки администрации Картера сделать Афганистан главным пробным камнем в отношениях с СССР не встретили фактически поддержки со стороны европейских союзников США. В Европе все меньше проявляли доверия к политическому лидерству Америки. 19 мая французский президент Жискар д'Эстен без всяких консультаций и даже уведомления Вашингтона встретился для бесед с Брежневым в Минске. В конце июня канцлер Шмидт посетил Москву, несмотря на недовольство, выраженное Картером. Начались переговоры на высшем уровне о расширении торговли между СССР, Францией, ФРГ, Италией, а также Японией. Короче, союзники США предпочитали поддерживать политику, разрядки. Озабоченный Картер выступил с новым публичным „предостережением" в адрес своих союзников против „ошибочной веры" в то, что они могут сохранять с СССР нормальные отношения, пока советские войска остаются в Афганистане.

Откровенные беседы с Вэнсом

Вскоре после моего возвращения в Вашингтон Вэнс пригласил меня к себе для неофициальной беседы за чашкой кофе. Естественным было желание госсекретаря узнать о настроениях в Москве от советского посла, который только что вернулся в Вашингтон после консультаций с руководством своей страны. Поэтому Вэнс сразу спросил, какой сейчас общий настрой в Москве и в стране в целом. Не чувствуется ли рост антиамериканских настроений?

Я ответил, что антиамериканских настроений нет. Но если говорить откровенно, то антикартеровские настроения усиливаются. Сказал далее, что на разных уровнях меня спрашивали, что происходит с Картером и каким он следует курсом в отношениях с СССР. Отмечают, с долей иронии, что всю свою энергию он сейчас направляет на организацию бойкота Олимпийских игр, считая, видимо, это своим приоритетом в международных делах.

Вэнс заметил, что Картер находится сейчас в состоянии повышенной возбудимости и эмоциональной неустойчивости главным образом из-за предвыборной кампании и двух вопросов: американские заложники в Иране и советские войска в Афганистане. Вэнс не стал, однако, как-то защищать или оправдывать своего президента.