Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Как видно из директив, советское руководство на этот раз основной упор делало не на пропагандистские аспекты противоборства с Рейганом, а на попытку начать процесс достижения договоренностей, прежде всего в области ограничения и сокращения ядерных арсеналов обеих стран. Расчет был на то, чтобы использовать более примирительный тон Рейгана в связи с предвыборной кампанией и постараться задействовать его в этом направлении после выборов, ибо его победа над Мондейлом приобретала достаточно реальные очертания.

Самому Громыко — с протокольной точки зрения — при встрече с президентом был оказан прием скорее на уровне главы правительства, чем министра иностранных дел. Были организованы фотосъемки Громыко и президента в Овальном кабинете Белого дома.

В перерыве во время коктейля перед ланчем к собравшимся вышла супруга Рейгана. После знакомства Громыко предложил тост в ее честь. У него в бокале был клюквенный сок, у Нэнси Рейган — содовая вода. „Мы, конечно, большие любители выпить", — пошутил он. Затем Громыко спросил супругу президента:

— Ваш муж за мир или за войну?

— За мир, — ответила она.

— Вы в этом уверены? — переспросил Громыко.

— Да, уверена, — сказала Нэнси Рейган.

— Почему же тогда он не принимает наших предложений? — заметил Громыко.

— Каких предложений? — переспросила г-жа Рейган. В этот момент их прервали. Потом, уже перед самим ланчом, Громыко сказал ей:

— Вы по ночам на ушко напоминайте президенту о мире.

— О, конечно. Но я буду так же шепотом говорить об этом и Вам, ответила она.

Громыко остался очень доволен этим разговором и с удовольствием рассказал о нем на заседании Политбюро.

Возвращаясь к деловой части встречи Рейгана с Громыко, надо сказать, что она началась с двухчасовой беседы в Овальном кабинете, а затем была продолжена за ланчом в столовой. С американской стороны присутствовал полный набор высших должностных лиц: Буш, Шульц, Уайнбергер, Риган; советники президента Бейкер, Мис Макфарлейн, Дивер и другие. С советской стороны — заместитель министра Корниенко и я.

Рейган начал с пространного заявления о надеждах Америки на мир и с объяснений, почему американцы видят в Советском Союзе угрозу этим надеждам. Громыко дал, разумеется, свою оценку событиям в мире.

Высказывания президента можно было изложить примерно так: политическая философия марксизма-ленинизма, лежащая в основе курса СССР, предусматривает уничтожение капиталистического строя в США и других странах Запада. Значит, США должны вооружаться, чтобы не оказаться, в конце концов, поставленными перед выбором — либо сдаться, либо умереть.

Громыко отстаивал нашу концепцию о неизбежности — в силу объективного хода исторического развития — смены одной общественной формации другой, замены капиталистической формации социалистической.

Шла дискуссия с историческими экскурсами и по вопросу, кто больше виновен в гонке вооружений и кто представляет сейчас более существенную военную угрозу для безопасности другой стороны.

Перед утренним заседанием Рейган неожиданно попросил Громыко через своего помощника переговорить с ним вдвоем в перерыве. После, рассказывая мне об этой части беседы наедине в кабинете президента, Громыко, ожидавший серьезного разговора, заметил, что он не совсем понял, зачем президент сделал это. Президент как бы доверительно заявил ему: „Моя мечта — мир, в котором не будет ядерного оружия". Громыко в ответ подчеркнул, что „вопросом всех вопросов является ядерное разоружение". Оба согласились, что конечной целью должно быть полное уничтожение ядерного оружия. На этом практически весь разговор и закончился.

Вспоминая этот эпизод, я не исключаю, что Рейган хотел высказать советскому министру эту свою мечту, о которой он время от времени говорил и публично, но знал, что мало кто этому верит, включая и его собственное окружение.

Помощники президента подтверждают, что Рейган заранее предупредил их, что он в перерыве собирается побыть наедине с Громыко, но не сказал, о чем будет говорить. Один из его сотрудников через чуть приоткрытую дверь кабинета стал наблюдать за ними на случай, если он понадобится президенту. Однако последний, после того как перекинулся парой фраз с советским министром (что конкретно было сказано, он не слышал), прошел в туалет, где потом побывал и его собеседник. Помощники так и не знали, забыл ли президент о своем намерении поговорить о чем-то важном наедине с Громыко или передумал.

В целом, обмен мнениями между ними в присутствии сопровождавших их лиц и во время ланча проходил корректно, без излишних эмоций, но каждая сторона осталась при своих взглядах. Не произошло сближения позиций сторон по обсуждавшимся проблемам.

По окончании встречи с Рейганом Громыко сделал заявление для печати:

„Состоявшаяся беседа с президентом Рейганом, в ходе которой с обеих сторон были изложены основы политики СССР и США, не позволяет, к сожалению, сделать вывод о практических положительных изменениях во внешнеполитическом курсе администрации США". Это заявление как бы подтверждало неизменность советской оценки администрации Рейгана.