Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

Генерал горных войск, Эдуард Дитль стоял с остекленевшими глазами, разум отказывался воспринимать происходящее, все вокруг казалось какой-то фантасмагорией. Сегодня утром он получил приглашение прибыть в спешно формирующийся штаб армии, для представления командующему. Вместе с ним были обязаны явиться командиры 2-й и 3-й горнопехотных дивизий: Ганс Крейзинг и Эрнст Шлеммер со своими командирами полков. На «хозяйстве» оставался только недавно получивший «Железный крест», оберстлейтенант Георг риттер фон Хенгль, командир 137-го горно-егерского полка. Колонна автомобилей получилась изрядная, а сюда, в здание штаба вошли более сорока офицеров, практически все начальство горнопехотного корпуса «Норвегия». Вошли офицерами Вермахта, а выйдут, то ли военнопленными, то ли интернированными, суть похоже одна и та же. Все глаза смотрели на него, если генерал горных войск просто покачает головой, начнётся стрельба и их всех мигом перебьют, без всякой пользы, а они ещё смогут пригодиться Фатерлянду. Звенящую тишину казалось можно было резать ножом. Эдуард Дитль, подчёркнуто медленно расстегнул кобуру, вынул пистолет, перехватил его рукояткой вперёд и сделав два шага, аккуратно положил на стол. Напряжение, физически ощущавшееся вокруг, слегка ослабло. Медленно, с явной неохотной, германские офицеры: немцы и австрийцы, последовали его примеру. На столе росла груда разнообразных пистолетов, а обезоруженные отходили к стене. За все время, никто не проронил ни слова. Эш, казался высеченным из камня: ноги расставлены, руки заведены за спину, взгляд неотрывно буравит Дитля.

— Увести.

Диверсанты, без особого уважения, но и не проявляя враждебности, вытеснили офицеров в коридор, последним выволокли, так и не пришедшего в себя обера.

— Как командующий армией, я приказываю вам, отдать распоряжение войскам о интернировании.

Глаза немецкого генерала зло сощурились:

— Вы не командующий армией, а мерзкий предатель, естественно никаких приказов я отдавать не буду. — Он усмехнулся. — «Приди и возьми».

— Мы ничего брать не собираемся. Уже сейчас III корпус получил приказ, начать отход к Государственной границе, ваши люди останутся один на один с русскими. Без командования, снабжения и боеприпасов. Думаю, они продержатся дня три. Потом плен, русский плен, но это в лучшем случае, что будет в худшем вы себе представляете. Бойня. Зато вы не запятнаете свою честь.

— Мне нужна связь с ОКВ, если я получу соответствующее распоряжение, такое как было в 40-м (В Нарвике, егеря получили приказ, если положение станет безнадёжным, интернироваться в Швеции), то выполню вашу просьбу.

Эш только покачал головой.

— Это не просьба. Мы отходим и русские об этом знают, завтра с утра начнётся. Отступать к границе имея на плечах преследование, а вот боеприпасов как раз не имея…. Вы понимаете, все склады у нас и снабжать мы вас не будем. Воздушный мост тоже невозможен, с утра небо Финляндии будет закрыто для воюющих сторон. До границы дойдёт едва ли десятая часть. Там почти тридцать тысяч человек, а выйдут три тысячи. Нам просто не хочется смотреть, как вас будут убивать. Подумайте и решайтесь, времени немного, но оно есть. Мосты через Западную Лицу под нашим контролем, на эту сторону смогут перейти только безоружные. Я не хочу рисковать тем, что какая-то отчаянная голова отдаст команду на прорыв к Киркенесу. Пусть лучше ваших солдат убивают русские, мне такая слава ни к чему. Решайтесь генерал, через три часа Сииласвуо перейдёт реку и взорвёт переправы, после этого все будет значительно сложнее. У вас есть три часа. Он что-то крикнул по фински, вошёл офицер и увёл «Героя Нарвика».

Редко когда в жизни Гёста фон Бер чувствовал себя настолько паршиво, ощущение было такое, как будто в дерьме измазался. Да собственно говоря, то что он сейчас проделал, по другому и охарактеризовать было нельзя. Шесть десятков «товарищей по оружию» были разоружены и посажены под замок. Ещё вчера их «Мессершмитты» прикрывали финские «Пири», финские «Хейнкели» защищали «Юнкерсов», а сегодня операция «Сампо»(Волшебная мельница из эпоса Калевала). В апреле 40-го он не участвовал в изолировании польских и французских лётчиков, получивших приказ бомбить немцев в Норвегии с территории Финляндии — валялся в госпитале. Повезло. Зато сейчас…