Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

Т-28-й натружно ревя вывернул надолб и клацая траками пошел вперед. По броне, выбив синюю искру, чиркнула пуля ПТР. Несколько десантников в ладных, белых комбинезонах, высунувшись из-за кормы танка захлопали из «Федоровых» по гнезду бронебойщиков, чуть погодя к ним присоединилась правая пулеметная башенка. Из «лисьей норы» больше ни кто не стрелял. Танк подался вперед еще на десять метров, тревожно крутя пушечной башней и встал. Вдоль высокого борта, пригибаясь, пробежали фигуры в белом, плюхнулись в снег и змеями заскользили к ближайшему холмику. Один из них наткнулся на припорошенный снегом деревянный ящик финской противотанковой мины, сунул рядом маленький черный флажок и поспешил за остальными. «Комод» десантников, огляделся из-за холмика, не нашел ни чего подозрительного и махнул танкистам. Т-28-й аккуратно обойдя флажок, подтянулся к ним. Белые фигуры снова перебежками рванули вперед, правда не далеко, слева, метров со ста двадцати, из неприметной амбразуры ДЗОТа залаял «Суоми». Один из десантников дико закричал и начал выгибаться дугой, пятная кровью белый снег. Танк довернул башню и выстрелил из пушки, потом еще и еще. К нему присоединился соседний, а десантники его прикрывающие, поползли к обозначившему себя ДЗОТу. 51-й батальон, 10-й тяжелой танковой бригады и 4-й батальон 201 отдельной воздушно-десантной бригады прогрызали укрепрайон промежуточной линии Кямаря-Хейкурила.

На рассвете 17 марта, самый крупный «специалист» по танковым войскам РККА, комкор Дмитрий Павлов, был вполне в курсе той не простой ситуации в которой оказалась Красная Армия, после маневра Маннергейма. Относительно молодой, как и все Сталинские выдвиженцы, всего сорок два года, безусловно лично храбрый, везучий и очень амбициозный он воспринял сложившееся положение, как повод наконец-то показать на что способны танки в современной войне. Для этого у него было все, грех жаловаться. Самое главное — опыт. Находясь с первых дней войны в самой гуще событий, но при этом не неся личной ответственности ни за что, Павел Григорьевич смог понять в чем беда советских танковых войск. Как ни странно дело было совсем не в танках — броне, бензиновых моторах, пушках-пулеметах, а тактике применения. Постоянно оставаясь без пехотного прикрытия бронированные машины легко уничтожались всеми видами оружия: от бутылок с бензином, до полевой артиллерии и сами ни чего поделать не могли. При чем не важно, какие это были танки — легкие, средние или сверхтяжелые. До Павлова, возможно первым из всех советских военноначальников дошла простая истина — если хочешь иметь хорошие танковые войска — имей хорошую пехоту, способную с танками взаимодействовать. Кроме этого финны показали, что различные самоходные гусеничные машины во много раз повышают боевой потенциал танков, как рода войск. Именно такие мысли он озвучил на совещании у Сталина в праздничный день — 23 февраля, когда докладывал о структуре Особого танкового корпуса — Эшелона Развития Прорыва. С подачи командарма 1-го ранга Шапошникова, Дмитрий Григорьевич начал резать правду-матку, вытребовав себе элиту элит — отдельные воздушно-десантные бригады, все три — 201, 204 и 214-ю, 10 Тяжелую танковую бригаду из Киевского военного округа и подчинение уже воюющих 20 и 35 танковых бригад. До кучи рассказал о финских самоходках и посетовал, что таких же нет в РККА. Сталин стал, что-то припоминать.

— Почему нету, я помню, правительству показывали, интересные машины.

— Хорошие машины, только работы были прекращены в 37-м, конструктор Сячентов вредителем оказался, расстреляли его.

— Идиоты, ежовщина, вместе с грязной водой выплеснули младенца — искренне огорчился Самый Человечный Человек и не стал возражать против выгребания практически всех тягачей «Ворошиловец» из Московского округа для создания самоходного артполка и мобильных тылов. В результате к 1 марта комкор имел под своей командой небольшой штаб, три танковые бригады, две из них тяжелые, три бригады ВДВ, самоходный артполк, батальон химических танков, связи, саперов, ремонтников. Начались изматывающие тренировки, две недели подряд отрабатывали взаимодействие и слаживание по 12–14 часов в сутки, благо личный состав молодой и спортивный. Заставлять никого не приходилось, все прекрасно понимали — завтра в бой, а финны ошибок не прощают. Генштаб не остался в стороне от этой работы, помогли методическими материалами, специалистами — штабниками и связистами, подбросили автоматического оружия. Со складов поступили старые, но великолепные по ТТХ автоматы Федорова, совсем новые пистолет-пулеметы Дегтярева и автоматические винтовки Симонова. 16 марта корпус ушел в прорыв, таща «на себе» два «БыКа» и полторы «КоЗы».