Сугубо финский попаданец. Дилогия (СИ)

— Пока не очень, финны постоянно контратакуют, там у них кавалерийская дивизия на танках и отдельный тяжелый батальон из трофейных Т-28 и сверхтяжелых машин. Броню КВ и Т-100 сорокопятки не берут. Трудно.

— Борис Михайлович, сколько времени понадобится что бы окончательно сломить сопротивление белофиннов?

— От недели до двух, в зависимости от того сколько у них резервов.

— Вы же утверждали что резервов у них больше нет?

— Они бросили в бой белогвардейцев из РОВС и добровольческие батальоны, разведка не предполагала, что это серьезные силы, но в действительности оказалось не так. По нашим данным задействовано более десяти тысяч штыков.

— Когда же сюрпризы у Маннергейма закончатся?

— Не могу знать, товарищ Сталин.

— Значит армия еще две недели будет прорывать финскую оборону, а в это время Англо — Французы будут громить Мурманск и высаживать десанты? А дальше что? Интервенция? Полномасштабная война?

— Не совсем так, им сначала нужно высадиться в Норвегии.

— И что, Норвежский король будет сильно сопротивляться?

— Не могу знать, товарищ Сталин. Армия у них не очень.

— Лаврентий, могут немцы замириться сейчас?

— Такое возможно товарищ Сталин. На Западе, как они говорят идет «Странная война», по русски говоря вообще не воюют.

— Верно, то ли воюют, то ли в карты играют.

— Вячеслав, что передает Коллонтай о переговорах?

— Упрямятся финны, слышать ни чего о Ханко не хотят, настаивают на почетном мире. Ведут себя вызывающе. Коллонтай жалуется на Ярцева и говорит что она предупреждала, империалисты Англии и Франции не останутся в стороне.

Сталин глянул на говорившего, усмехнулся и начал прикуривать трубку.

— Все обманули, обещали войну за две недели закончить, говорили что война будет не долгой и малой кровью. Теперь в большую войну втравить хотят. А ведь все ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ — великий народ. Наш рядовой состав — прекрасный материал, только командиры тряпки, шляпы. Чего обещали, ничего не сделали, ни танкисты, ни моряки, летчики только воевать умеют… — Сталин прошелся по кабинету.

— Лаврентий, а что твои агенты говорят?

— Сейчас все говорят о «Финской Гернике», говорят что мы варвары, хуже фашистов. Вот что эти летчики наделали…

— Что?! Летчики наделали? А ты со своей агентурой, что наделал? Кто в октябре говорил, что у финнов армии нет, всего пять дивизий? Кто говорил, что оружие устарело? Кто поляков проморгал? Мы с тобой еще разберемся! — и Вождь грязно выругался по грузински. Берия сидел не жив, не мертв. Такой реакции на невинную провокацию он не ожидал.

— Товарищ Кузнецов, на всякий случай, отправляйтесь в Мурманск, войны не допустим, но будьте готовы и не так как осенью, когда палили по английским эсминцам и не попали. После того как по глупости, чуть не потеряли «Киров», у правительства особой веры флоту нет. Вячеслав, собирайся, в Стокгольм полетишь. Там эти ничего не могут, только грызутся между собой, мир будешь заключать. Взяли Выборг, не взяли, теперь уже не важно. Нам войны со всей Европой, из-за каких-то вшивых финнов еще не хватало. Ни кому ни чего доверить нельзя. Ни чего не готово!

У Вяйно Таннера был исключительно плохой день. Было раннее утро 3 апреля, среда. Финский министр был в Стокгольме и общался со шведским премьером Пером Альбином Ханссоном и его министром иностранных дел Кристианом Гюнтером. Переговоры шли в роскошном кабинете шведского премьера в Канцелярии правительства. Вдали блистали огни «Северной Венеции» — в противоположность затемненному Хельсинки. Переговоры шли плохо. На самом деле все шло плохо. Позавчерашний «марш калек» поставил страну на грань раскола, по сути это была слегка прикрытая угроза военного переворота. Напуганный президент, оказавшись под давлением, сформировал делегацию для переговоров о мире. В нее вошли Паасикиви, Рюти, близкий друг и соратник Маннергейма генерал Рудольф Вальден — который, как и Паасикиви, представлял Финляндию на мирных переговорах с русскими в Тарту. Вошел в делегацию и Вяйно Войонмаа, бывший министр иностранных дел и член финского парламента от социал-демократов. Таннер, который столько сделал для достижения мира, ведя постоянные консультации с мадам Коллонтай еще с начала января, оставлен координатором между шведами и финнами, но до самих переговоров допущен не был. Шведы были обеспокоены, война стремительно приближалась к их границам, с востока шел Сталин, а с юго-запада Деладье и Чемберлен готовились захватить Норвегию, попав между молотом и наковальней, шансов остаться нейтралами, было все меньше и меньше. Шведы требовали, что бы финны как можно скорей приняли условия Москвы и прекратили войну, за это они предлагали кредит в 250 миллионов крон на «беженцев». Инструкции Таннера говорили о 400 миллионах с формулировкой «на любые цели» да еще и с оговоркой, что Шведская сторона «окажет давление на русских». Премьер Ханссон отказывался, не взирая на то что самолет с Молотовым вот-вот должен приземлиться. Все шло плохо.