Сугубо финский попаданец III

На рассвете 12 апреля вся артиллерия 20-й Горной армии собранная на этом небольшом участке открыла шквальный огонь, накрыв не только передовую траншею, но и возможные позиции финских минометов и пушек. Почти три десятка "Штук" вместе с "Мессерами" из II/JG5 разбомбили артиллерийскую бригаду из двух полков французских тяжёлых гаубиц. Под таким серьёзным прикрытием штурмовые отряды сноровисто прорезали проходы в проволоке и "Спиралях Бруно" и вплотную подобрались к передовым траншеям.

Ответного огня поначалу практически не было, но по одной единственной причине — каждый десятый снаряд этой артподготовки был дымовым. Передовые артиллерийские наблюдатели были ослеплены, а штабы деморализованы паническими сообщениями: — "Противник применил удушающие газы!". Вместо организации контрбатарейной борьбы все судорожно кинулись искать противогазы, как и любая нормальная армия — финская их тоже имела, но как и любая нормальная армия, на дивизионных складах. Пока разобрались, что противогазы есть, но будут не скоро и что снаряды испускают совсем не ядовитый дым, прошло сорок минут, огневой вал скачком сдвинулся вперёд на 300 метров, а в передовые "траншеи" ворвались штурмовики. Ожидаемой ожесточённой схватки, к разочарованию штурмовых отрядов, не было. Неглубокие, 40–50 см канавки обрамлённые заледеневшими земляными валами — символизирующие "передовую траншею", были пусты. Только по многочисленным ходам сообщения мелькали спины шустро удирающих наблюдателей. И немцев и финнов подвели стереотипы, ведь и те и другие привыкли воевать с русскими. Немцы ожидали, что передовая траншея будет битком забита оглушёнными и перераненными "Иванами", которые будут рваться в рукопашную, натыкаясь на сплошную свинцовую стену "окопных мётл" и засыпаемых градом "колотушек". Финны в свою очередь ждали как минимум 3–4 часовой артподготовки, потом танковой атаки, а уж потом стрелковых цепей и спокойно отошли на вторую линию, уверенные, что к самому интересному спокойно успеют вернуться. В передовых укрытиях оставались только наблюдатели, которых до поноса напугали внезапно возникшие на бруствере бывшие "товарищи по оружию".

Серия разноцветных ракет оповестила о том, что передовой рубеж взят и колесо германского пехотного наступления сделало первый оборот. Дымовые снаряды стали падать гуще, сократив видимость на передовой почти до нуля, а к брешам в проволочных заграждениях рысцой заспешили ротные колонны. Тут впервые проявились "национальные признаки" финской обороны. Три геликоптера, взлетевшие с полевых площадок как только "Мессера" и "Юнкерсы" ушли на свои аэродромы, уже двадцать минут висели чуть выше дымного облака, бесконечным потоком букв и цифр описывая расположение немецкой артиллерии. Не смотря на дымовую муть это сделать было легко, каждые 20 секунд вражеские дивизионы сигнализировали о себе длинными огненными всполохами. Удары авиации пришлись в основном по ложным позициям, уж чего-чего, а прятать свою артиллерию финны научились ещё во время "Зимней" и гаубицы практически не пострадали. Дальше произошло то, чего не было с 14-го года. В лучших традициях Русской Императорской армии, усвоившей жестокие уроки "Японской войны", с закрытых позиций, шрапнелью, почти сотня гаубиц "Шнайдер" тех артполков, двух отдельных и одного дивизионного, накрыли огневые противника на глубину 4–5 километров. Эффект был не просто ошеломляющим — зубодробительным. В течении десяти минут большая часть артиллерии 20-й Горной армии была приведена к молчанию, множество артиллеристов были либо убиты, либо ранены. Укрыться от града свинцовых пуль, рвавшихся над головой 155-мм шрапнелей, было просто негде, не спасали ни ровики, ни окопы. Дымовая завеса рассеивалась под резкими порывами промозглого весеннего ветра Финмарка и ротные колонны, протискивающиеся через узкие проходы в "Спиралях Бруно" возникли как голые перед обалдевшими от такого зрелища финскими пулеметчиками.

Вот что финны умели делать виртуозно, воюя с 39-го года, так это стрелять из "Максимов", а в каждом батальоне четвёртая рота имела этих старых, но надёжных машинок, аж 12 штук. И снова, в лучших традициях Великой Войны, Его Величество Максим сказал свое веское слово, точнее 24 таких пулемёта на километр фронта.