«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг.

13 июля во многих рабочих районах стало спокойнее. Войска ушли, только на Выборгской стороне еще виделись патрули. З.Н. Гиппиус записала в своем дневнике: «Меня, в предпоследние дни, поражали петербургские беспорядки. Я не была в городе, но к нам на дачу приезжали самые разнообразные люди и рассказывали, очень подробно, сочувственно… Однако я ровно ничего не понимала, и чувствовалось, что рассказывающий тоже ничего не понимает. И даже было ясно, сами волнующиеся рабочие ничего не понимают, хотя разбивают вагоны трамвая, останавливают движение, идет стрельба, скачут казаки. Выступление без повода, без предлогов, без лозунгов, без смысла… Что за чепуха? Против французских гостей они что ли? Ничуть. Ни один не мог объяснить, в чем дело. И чего он хочет. Точно они по чьему-то формальному приказу били эти вагоны. Интеллигенция только рот раскрывала – на нее это как июльский снег на голову. Да и для всех подпольных революционных организаций, очевидно. М. приезжал взволнованный, говорил, что это органическое начало революции, а что лозунгов нет – виновата интеллигенция, их не дающая. А я не знала, что думать. И не нравилось мне все это – сама не знаю почему. Вероятно, решилась, бессознательно понялась близость неотвратимого несчастья»[67]

.

Поводом к войне стало убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда 19-летним студентом, членом сербской националистической организации «Народна обрана» Гаврилой Принципом. 10 июля по старому стилю (23 июля – по новому) 1914 г. сербскому правительству в г. Белграде был вручен австрийский ультиматум, который Сербия в целом приняла, не согласившись лишь пустить на свою территорию австрийскую полицию. Тем не менее 15 июля (28 июля) 1914 г. Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Россия с 11 июля (24 июля) начала мобилизацию. Германия ультиматумом потребовала ее отмены, но Россия отказалась.

Председатель Российского общества винокуренных заводчиков А.Д. Голицын полагал, что Первую мировую войну спровоцировала уступчивость Сербии Австро-Венгрии: «Австрия, по-видимому имевшая намерение поглотить при этом удобном случае почти все Балканы присоединением и Сербии к своей империи, повела деятельные, но пока скрытые переговоры с канцлером Германии Батвен-Гольвегом. Получив заверения Германии о поддержании всех своих требований, Австрия 5 августа предъявила Сербии ультиматум. По своей форме и размерам требований он оказался настолько оскорбительным для государства, хотя и маленького по своим размерам, но все же суверенного, что вызвал повсюду, кроме Германии, ошеломляющее впечатление своим возмутительным содержанием. Австрия требовала в сорокавосьмичасовой срок удовлетворить все девять пунктов ультиматума. Сербия, совершенно не подготовленная к войне, имевшая свою столицу у самой границы с Австрией, отделенную от нее лишь Дунаем при впадении Саввы, вынуждена была принять с небольшими оговорками восемь пунктов предъявленного ей ультиматума, отказавшись лишь от шестого пункта, по которому от нее требовалось допущение австрийских чиновников к производству следствия на сербской территории. Уступчивость, которую проявила Сербия в принятии почти полностью всего ультиматума, кроме пункта, затрагивающего ее суверенность, несмотря на явную унизительность для нее такого факта, снова произвела большое впечатление во всей Европе, но, к сожалению, ободрила Австрию, уверенную в помощи со стороны Германии в выполнении ранее ею намеченного плана. По истечении сорока восьми часов Австро-Венгерская миссия покинула Белград, что означало несомненный разрыв»[68].

В субботу 1 августа (19 июля по старому стилю) 1914 г. в полдень срок ультиматума России, на который она так и не дала ответа, истек. Через час германскому послу в Санк-Петербурге была направлена телеграмма, в которой содержались инструкции об объявлении России войны в тот же день в 5 час. вечера. В 5 час. кайзер издал декрет о всеобщей мобилизации. Некоторые предварительные мероприятия были уже проведены накануне, после объявления «угрожающего положения». В пять тридцать канцлер Т. фон Бетман-Хольвег, читая на ходу какой-то документ, в сопровождении министра иностранных дел Г. фон Ягова поспешно спустился по ступеням Министерства иностранных дел, взял обыкновенное такси и умчался во дворец. Вскоре после этого генерала Х.К.Б. фон Мольтке, мрачного начальника Генерального штаба, ехавшего с приказом о мобилизации, подписанным кайзером, догнал на автомобиле курьер и передал срочную просьбу вернуться во дворец. Там Х.К.Б. фон Мольтке услышал последнее, отчаянное, вызвавшее слезы у Х.К.Б. фон Мольтке предложение кайзера, которое могло бы изменить историю XX в.[69]