Сухопутные крейсера

Белофинны, ошеломленные силой огня, быстро залезли в свои убежища. Через полчаса поток снарядов передвинулся на пятьсот метров вглубь. Белофинны подумали по опыту декабрьских дней, что сейчас начнется атака, и вернулись в траншеи. Однако через пятнадцать минут снаряды стали ложиться снова на прежнее место. Белофиннам пришлось плохо. Уцелевшие опять кинулись в норы.

Таких ложных переносов огня было несколько. Это привело к тому, что еще до начала атаки противник понес большие потери убитыми и ранеными.

Туман постепенно редел, открывая голубое небо с ярким солнцем. В одиннадцать часов утра можно было хорошо видеть «работу» артиллерии.

Что делалось на высоте 65,5!

Стокилограммовые, двухсоткилограммовые снаряды крошили всё и вся. Тяжелые бревна поднимались на воздух, как щепки от топора. Бетонные стены раскалывались, как глиняные горшки. Деревья вырывало с корнем. Все кипело, клокотало в дыму и огне. Роща «Молоток» справа от высоты превратилась в собрание каких-то обломанных столбов, уныло торчавших из земли.

В двенадцать часов огонь артиллерии еще раз — теперь в последний — переносится вглубь. Начинается исторический штурм. Первыми в бой на высоту 65,5 идут тяжелые танки — рота под командой старшего лейтенанта Хараборкина. Это огромные машины с мощным орудийным и пулеметным вооружением, весящие много десятков тонн, настоящие сухопутные линкоры.

Белофинны молчат. Сидя в норах, они думают, что и новый перенос огня ложный.

А линкоры идут. Вот перед ними широкая полоса надолб. За гранитными столбами притаилась наша пехота, вышедшая раньше. В надолбах два прохода, дело рук отважных саперов. Линкоры двумя колоннами проплывают в ворота. Через сто метров вторая полоса надолб, еще более широкая. Здесь саперов не было. Столбы толстые, прочные, высотой чуть ли не в рост человека. Финские генералы — да и не одни финские только — думали, что перед такими столбищами остановятся всякие машины. Боялись этого и наши красноармейцы. Они с тревогой следили за линкорами.

Развернувшись в строй фронта, танки приближаются к надолбам. У бойцов от волнения даже сердце забилось ускоренно: «Пройдут или не пройдут?»

Вот первый танк подошел вплотную к столбам. Его движение замедлилось. Казалось, что сейчас он остановится. Но нет, нос танка поднялся кверху, и через несколько мгновений стальная громада закачалась поверх надолб. На лицах красноармейцев появилась радостная улыбка. За первым танком перевалили через надолбы и все остальные.

Командир роты Хараборкин увидел из своей машины финские траншеи. Среди убитых и раненых там было еще много боеспособных финнов с пулеметами и автоматами. Они с ужасом смотрели на стальные чудовища. Потом опомнились и открыли огонь. Ожили и доты. Танки стали отвечать. Завязался бой.

Перед дотами оказался еще широкий ров. Танки преодолели и его. Теперь машины очутились в самой гуще белофинских укреплений. На них со всех сторон обрушивались потоки пуль и снарядов. Линкоры не оставались в долгу и с коротких расстояний били по амбразурам. Танк Хараборкина зашел в тыл доту 0-06. Броневая дверь плотно закрыта. Пустили в нее три бронебойных снаряда. В стальной плите появились три дыры. Пулеметы и орудия правой части этого дота умолкли навсегда.

Хараборкин внимательно следит за боем и по радио распоряжается действиями линкоров. Командир одной из машин младший лейтенант Кирейчиков сообщает:

— Снарядом убит радист. Слева от нас у дороги противотанковая пушка. Мы ее не можем достать. Башня повреждена.

Хараборкин приказывает по радио другому танку уничтожить замеченную пушку.

Через минуту лейтенант Коробко радирует:

— Орудие слева от дороги уничтожено.

За тяжелыми танками последовала рота легких танков под командой старшего лейтенанта Кулабухова. Эти машины тащили за собой бронированные сани с

пехотой и саперами. Здесь же были и ящики со взрывчаткой. Проход через вторую полосу надолб пришлось пробивать орудиями. За надолбами пехота оставила сани и бросилась на белофиннов в окопах. Завязался рукопашный бой. Белофинны сопротивлялись слабо, и с ними скоро было покончено.

Саперы тем временем живо подкладывают к стенам дотов свои ящики и поджигают фитили. Взрывы доканчивают разрушение дотов, начатое артиллерией.

Бой развертывается с молниеносной быстротой. Люди и машины действуют согласованно, как части одного механизма. Механизм этот сложный, огромный — никакая вражеская сила не может его остановить.

Белофинские доты захватываются один за другим. В двенадцать часов двадцать восемь минут — менее чем через полчаса после начала штурма — на центральном доте 0-06 высоты 65,5 взвивается красный стяг с портретами Ленина и Сталина.

Какой это волнующий момент!

У бойцов и командиров по-особому заблестели глаза.

Страшная, дышавшая смертью высота 65,5 захвачена. Из уст в уста полетело крылатой птицей радостное слово: «Прорыв… Прорыв… Прорыв…»