Сулейман. Султан Востока

— Проследи за тем, чтобы число кабардинских скакунов было точным, — сказал он ему таким тоном, словно давал наряд вне очереди за не очень серьезный проступок. Ведь почти наверняка его слова разнесут по всему военному лагерю.

Постояв достаточно долго и убедившись, что за гонцами нет слежки, Пири-паша отправился в свою палатку. Он знал, что они уже скачут верхом среди гор. Командир тьмы в южном направлении — в великий город Константинополь, чтобы предупредить возможные мятежи, а оруженосец с письменным посланием — к Босфору, чтобы, перебравшись через него, найти в Азии Сулеймана, сына Селима.

* * *

Визирь надеялся, что ему удастся поддержать видимость жизни в мертвом теле Селима целую неделю. Но на исходе пятого дня понял, что тайна вышла за пределы султанского шатра. О смерти правителя стали догадываться, хотя прямых доказательств тому не было. Представив, какие могут быть последствия из-за сокрытия этого факта от десятков тысяч вооруженных воинов, визирь решил сам обнародовать тайну. Стремительно пройдя к шесту со штандартом, на котором висело семь белых конских хвостов, он объявил, что султан Селим Угрюмый скончался этой ночью.

Располагавшиеся вблизи от султанского шатра воины-янычары сразу же опрокинули наземь палатки, разрубив саблями натянутые канаты, сорвали со своих голов тюрбаны, огласили утренний воздух скорбными возгласами и рыданиями.

Хорошо зная настроения в армии, Пири-паша был несколько удивлен, что янычары, немало пострадавшие от приступов гнева жестокого правителя, горюют в связи с его смертью, словно дети.

С армией все в порядке, убедился он и решил немедленно покинуть расположение лагеря. Опечатав сундуки с деньгами и личную сокровищницу султана, визирь передал командование армией — но отнюдь не свою круглую печать — одному из военачальников и заодно проинструктировал его, какими перегонами следует вести похоронный кортеж. Той же ночью, переодевшись так, чтобы его не узнали, Пири-паша поскакал верхом вслед за своими гонцами в Константинополь.

Сулейман должен был прибыть в город, по расчетам визиря, на девятый день. Если же случится что-то непредвиденное и сына Селима не окажется на месте, то почему именно ему, Носителю бремени, искать выход из сложившейся ситуации?

Мчась верхом по не освещенной светом факелов дороге, визирь вдруг почувствовал, что ему недостает Селима, который никогда не пасовал перед опасностью или тяжелыми испытаниями.

* * *

На пятый день Сулейман поскакал по дорогам, протянувшимся вдоль побережья на север в направлении Европы.

Он ехал в свободной манере, временами наклоняя вперед свое долговязое худощавое тело, опершись на укороченные стремена. Сын Селима любил лошадей и получал большое удовольствие, проводя долгие часы в питомниках этих животных.

Его рука, держащая поводья, была загорелой и мускулистой. Неугомонными серыми глазами он бросал взгляды по сторонам, плотно сжимал тонкие губы, ловил орлиным носом теплый ветер, дующий в лицо, и выглядел в седле почти по-женски грациозно. Сулейман был чисто выбрит. Исключение составляли небольшие усы. Чалма из неплотной ткани вокруг худощавого лица придавала ему сходство с молодым энергичным муллой или дервишем. Преемнику султана было не больше двадцати пяти лет.

Продвигаясь вперед, он видел стога сена и плодородную красноватую землю, ожидавшую весенней вспашки. Дорога петляла вокруг бухт, где сиятельный всадник подсчитывал число мачт торговых судов, пришвартованных к берегу у деревянных домиков, покрытых красной черепицей. Южное побережье было отдано под его управление, и он показал себя в этом деле с наилучшей стороны. Точно так же, как удачно продемонстрировал свои способности во время управления одним из районов солнечного Крыма, зная, что его экзаменуют и ведут строгий учет его ошибкам. Но больше всего он любил тот большой город, в котором провел детские годы в военном бараке под сенью платанов.

Сулейман шестнадцать лет учился общению с людьми и управлению скотом под руководством опытных наставников. Даже имел свой миниатюрный двор по образцу отцовского. Однако никогда не слышал ни совета, ни ободрения от самого угрюмого отца, проводившего все время в войнах.

За поясом он вез короткую весточку от визиря, ему почти незнакомого. В ней сообщалось только, что меч Дома Османов ожидает его у гробницы за городом. Весточка встревожила советников Сулеймана. Они предупредили его, что это может быть западней — желанием заманить наследника в город в сопровождении малочисленного эскорта. «Уши обманывают, глаза открывают истину», — предостерегали советники.