Сулла

Это изменение ситуации принесло Сулле обсидиановую корону, несомненно, самый великолепный знак признательности, которым может гордиться полководец: пожалованная прямо на месте сражения в результате голосования армии, она свидетельствовала о чувстве признательности всех воинов к тому, кому удалось обеспечить им спасение и победу, когда положение казалось безвыходным (чаще всего потому что армия была осаждена в собственном лагере врагом, превосходящим по численности). Ее украшали травой, сорванной на поле подвига, потому что, объясняют древние эрудиты, покоренный народ преподносил своему победителю траву с земли, которая их кормила, — от нее они теперь отказываются, отдавая ей себя на погребение. В военной истории Рима весьма редко встречалась подобная признательность. За десять лет до этого возникло обстоятельство, в связи с которым, ею был осенен лоб простого центуриона: это было в 102 году, когда Марку Петрею удалось вывести войска, окруженные кимврами в районе Риволи, и соединиться с основной группой армии Катула. Но затем нужно углубиться до середины III века до н. э., чтобы найти другой пример, объясняющий гордость удостоившихся столь высокой военной почести, редкой и освящающей их храбрость и боевое умение. Что же касается Суллы, то он приказал на принадлежавшей ему в Тускулуме вилле (которая впоследствии должна была перейти в собственность Цицерона), выполнить фреску, воспроизводящую церемонию его венчания травой.

В следующем, 89 году, он вел войну в Кампании, где в конце апреля завладел Стабией, затем Помпеи. Он встретил другую грозную армию самнитов, которую разбил и преследовал через всю ее территорию.

Война не ограничивается военными операциями, а гражданская война — именно о ней шла речь — менее всего. Союзническая война стала причиной зверств, о которых тексты сохранили нам некоторые воспоминания: члены одной фракции, верной римлянам, скрылись в городе Пинна (сегодня Пенне в Амбруццах), выстроили оборону, в то время как сограждане осаждали их. Самое страшное, последние захватили детей лояльных и предприняли зверский шантаж, требуя отказаться от верности Риму во имя спасения. После отказа мятежники поставили на колени несчастных детишек и задушили их на глазах у родителей.

Непросто обстояли дела и в самих армиях. Сулла должен был испытать мятеж в соединениях, находившихся под его командованием: осаждавшие Помпеи войска, оставленные им под ответственность Авла Постумия Альбина, закидали камнями командующего, который был невыносимо спесив и которого солдаты подозревали в заговоре с врагами. По военному праву наказание за мятеж состояло из экзекуции вожаков и децимации, то есть казни одного солдата, взятого из десяти. Сулла поостерегся поступить таким образом, утверждая, что лучше удержать армию: если у нее будет понимание и угрызение совести за этот беспрецедентный акт, солдаты будут только более храбрыми в бою. Но его противники усматривали в преступной снисходительности продемонстрированное Суллой желание стать популярным в армии, чтобы уверенно полагаться на нее в военном походе в Азию против Митридата.

Наконец, Союзническая война закончилась по двум причинам — мятежники были покорены и убиты, и с 90 года консул Луций Юлий Цезарь выпустил закон, дающий римское гражданство всем остающимся верными союзниками и наделяющий военачальников правом предоставлять гражданство отдельным личностям и общностям в благодарность за оказанные услуги. Мера имела целью изолировать экстремистов, таких, как самниты, которые желали борьбы не на жизнь, а на смерть.

Во всяком случае, война стала для Суллы возможностью показать себя и завершить свой портрет совершенного лидера (хорошего генерала, хорошего администратора, хорошего дипломата), добавляя к этому при случае чуть-чуть от провиденциального человека. В то время, как он воевал в Самнии, в земле около Эзернии (ныне Изерния) образовалась широкая трещина, откуда появились языки пламени. Прорицатели, опрошенные о необычном явлении, ответили, что это знак, сообщающий, что доблестный человек с красивой внешностью возьмет власть в Риме, освободив его от волнений, имеющих там место. Не колеблясь и не позволяя кому бы то ни было вообразить другие гипотезы, Сулла объявил, что этим человеком является он, известный храбростью и огненной шевелюрой. И не упускал случая везде распространять эту мысль.

На состоявшихся в 89 году выборах магистратов 88 года Сулла наконец стал кандидатом: услуги, которые он оказал во время недавней войны, еще больше увеличили его славу, и пришел час для аристократии признать ее за ним — он был избран вместе с Квинтом Помпеем Руфом, чей сын женился на дочери Суллы Корнелии.

88 год, когда Сулла снова надел на себя знаки власти, был одним из самых ужасных. Он остался в памяти римлян в связи с тем, что впервые со дня основания Рима вооруженными войсками была нарушена священная ограда.