Сулла

В разгар этих операций его застал посол от Митридата: царь объявлял, что принимает все условия, кроме относящегося к Пифлагонии, потому что он желает сохранить суверенитет соседнего с его царством района; в отношении же кораблей, которые должен предоставить, он выразил свое полное несогласие, добавив, что мог бы вести переговоры с другим римским генералом с большей выгодой. Он надеялся, что Сулла, спешивший вернуться в Италию, согласится на его контрпредложения, приправленные более или менее завуалированной угрозой потери плодов своих кампаний, если Митридат будет вести переговоры с Фимбрием. Но расчет был неверен; каким бы ни было его желание поскорее вернуться в Италию, Сулла не мог позволить себе покинуть Восток, оставив Фимбрия воевать, с риском уступить ему славу завершения конфликта, и сам Митридат рассчитывал, что он от этого откажется. Вот почему в присутствии послов Архелая Сулла проявил страшную ярость, которая не была полностью наигранной: как мог царь ставить вопрос о других переговорах с этим грубым жестоким Фимбрием, управляющим армией бунтовщиков? Скоро он покажет Митридату, до сих пор не знавшему, что такое война с регулярной армией римского народа.

Просьбами и обещаниями, в частности, убить Митридата своими собственными руками, если он потерпит неудачу, тот, кто стал другом Суллы по отношению к его политическим противникам в Риме, корил его за сомнительное сообщество с врагом, которого он дважды побеждал и которого заставил теряться в догадках по поводу «закономерности» этих двух сражений. Архелаю удалось его успокоить. Он сам лично отправился в Азию, чтобы вразумить Митридата. Что касается Суллы, то он добрался до Херсонеса Фракийского, где должен был найти Лукулла и его флот. По дороге его догнал Архелай и объявил ему об успехе своего посредничества и о проявленном Митридатом весьма горячем желании встретиться с ним. Тогда, приказав своим войскам, которые он разместил в районе Абидоса в Троаде, пересечь Босфор, он добрался до Дордании (ныне Ачиссар) с эскортом из четырех когорт (до 1600 пехотинцев) и 200 конниками.

Он нашел Митридата, решительно настроенного произвести на него впечатление, без сомнения, чтобы улучшить условия мира: 200 кораблей, 20 000 пехотинцев и 6 000 всадников в пышных одеждах и неизбежные колесницы с серповидными колесами. Встреча должна была состояться на открытом пространстве, на виду у всех. Приблизившись ко второй договаривающейся стороне, Сулла отказался от руки, протянутой ему. Как только установилась тишина, Сулла дал понять, что он не является просителем, а пришел, чтобы выслушать просьбы. Тогда Митридат пустился в длинное объяснение по поводу легендарной жадности римлян как причины войны. Сулла возразил ему, что он здесь не для того, чтобы вспоминать происхождение конфликта, но услышать о согласии царя на его условия мира; во всяком случае, он не отказывается дать некоторые уточнения: Каппадокия декретом сената была отдана Ариобарзану и нужно было оспаривать этот декрет в тот момент, когда он претворялся в жизнь; что касается Фригии, он купил ее, в буквальном смысле слова, у Мана Аквиллия, уличенного в коррупции римским правосудием по этому и другим фактам; по этой причине сенат решил оставить свободу зависевшему от Рима краю, хотя он и был покорен силой оружия, не стоит царю Понта присваивать его. Что же касается Вифинии, Митридат направил эмиссара по имени Александр попытаться убить ее царя Никомеда, который способствовал сопернику Сократу Хресту убрать его с престола; наконец, стремился помешать римлянам восстановить власть Никомеда, что явно было военным действием. Не является ли это намерением покорить мир? Подтверждения этому можно найти в воинственных союзах, которые он заключил во время мира с фракийцами, сарматами и скифами, приказав построить флот и набрав его экипаж. И не нашел ли он, к тому же, момент, когда Италия поднялась против Рима, чтобы напасть на Ариобарзана, Никомеда, Галатию, Пафлагонию и, наконец, на римскую провинцию в Азии? Сулла также напомнил Митридату все его расправы и, в частности, массовое уничтожение италиков в один день, не исключая женщин и младенцев, не останавливаясь перед храмами, в которых эти несчастные чаще всего прятались. Он закончил, высказав свое удивление тем, что царь стремился оправдать действия, за которые он до этого отправил Архелая просить извинения, и вообще сейчас не время для сражений. Римляне умели заставить молчать азиатское оружие, и в случае провала они заставят их замолчать навсегда.

Митридат не настаивал, видя непреклонность Суллы, и объявил, что соглашается на все условия, к которым его принудили, в частности в отношении 70 кораблей, над которыми Сулла теперь имеет фактическую власть, пока Архелай следует за ним. Царь посадил свою армию на корабли и отправился в Понт Эвксинский. Для него война закончилась, по крайней мере, на этот раз.