Султан и его гарем

– Исполнил ли ты, Гассан-бей, поручение, которое я возложил на тебя сегодня ночью по возвращении во дворец? – спросил его султан.

– Приказание вашего величества исполнено, я явился с докладом из дворца принца Мурада, – отвечал Гассан.

– Ночью мушир принес известие о смерти принца.

– Мушир слишком поторопился сообщить о смерти принца, не дождавшись результатов его болезни, – продолжал Гассан-бей. – Действительно, принц Мурад внезапно захворал вечером и больше часа пробыл без сознания, борясь со смертью! Затем судорожным движением он опрокинул стол, где стоял колокольчик. Шум дошел до передней, и новый камердинер поспешил в спальню принца. Он нашел его на ковре в тяжелом болезненном состоянии и прежде всего позвал мушира Чиосси.

– Тот ли это мушир, что приходил сюда ночью?

– Точно так, ваше величество!

– Мне помнится, к принцу был командирован другой мушир!

– Мушир Изет! Вчера после обеда он скоропостижно умер от колик во дворце принца!

– И принц также заболел? Странный случай! Говори дальше!

– Новый мушир, войдя к принцу, прежде всего велел перенести его на кровать, в это время принц был в состоянии очень похожем на смерть, и Чиосси, послав за лейб-медиком, сам поспешил сюда, объявить о смерти принца.

– Я очень рад, что известие это оказалось ложным.

– Благодаря искусству врача, принявшего все необходимые меры к спасению, принц немного оправился и подает теперь надежды на выздоровление.

– Пусть в награду выдадут лейб-медику принца тысячу дукатов из моей шкатулки! – воскликнул султан. – Я не хочу смерти принца и его братьев, пусть не говорят, что я нарушил свою клятву.

– Хотя светлейший принц и впадал еще раз в оцепенение, но сегодня утром врачу удалось наконец устранить опасность.

– Значит, принц спасен?

– Светлейший принц изволил заснуть, и лейб-медик уверил меня, что наступил решительный перелом в его болезни и дело идет к выздоровлению.

– Говорил ли ты с новым муширом?

– Точно так, ваше величество.

– Что можешь ты сказать о нем?

– С позволения вашего величества, я предпочитаю молчать.

– Высказал ли ты принцу мое соболезнование?

– Меня до него не допустили, но я поручил сделать это врачу.

– Я доволен твоим докладом. Теперь я сообщу тебе одну новость, которая, надеюсь, обрадует тебя. Я прощаю принцу его проступок, тебя же перевожу из его штата в свой и предварительно жалую тебя своим личным адъютантом и секретарем.

– Милость вашего величества слишком велика! – воскликнул Гассан, бросившись на колени.

Султан, в знак своей особой благосклонности, дал ему поцеловать свою руку, чего до сих пор он никогда не удостаивал ни одного из сановников.

– Ты сегодня же вступишь в исполнение своих обязанностей, – продолжал султан, – и я желаю, чтобы ты бессменно находился при моей особе. В будущем тебя ждет назначение пашой или великим шейхом, если ты только оправдаешь мои ожидания. Надеюсь иметь в тебе верного и самоотверженного слугу! Кто с радостью готов умереть за принца Юсуфа, тот, надеюсь, всем пожертвует и за своего господина и повелителя. Они все должны бы быть такими, – продолжал султан, указывая на приемную, – и все прикидываются готовыми умереть из преданности и верности ко мне, но боюсь, что если дело дойдет до этого, то ни один из них не пожертвует за меня своей жизнью, как ты хотел пожертвовать ею за принца.

– Я постараюсь оправдать доверие и заслужить благосклонность вашего величества, – отвечал Гассан дрожащим от волнения голосом.

– Я хочу дать тебе новое доказательство своего доверия, удостоив тебя еще одного поручения, – продолжал султан. – Я приказываю тебе арестовать ту пророчицу в доме софта, слова которой ты уже слышал. Но сначала ты должен допытаться, что это за личность. Разузнай хорошенько обо всем и сообщи мне.

– Приказание вашего величества будет в точности исполнено.

– Теперь позови ко мне сюда гофмаршала.

Гассан бросился исполнять приказание султана. Маршал был очень удивлен, что султан дал это поручение бею.

С низким поклоном он вошел в кабинет султана.

– Я только что пожаловал Гассана-бея моим бессменным адъютантом и секретарем, – обратился Абдул-Азис к гофмаршалу, – и потому объяви всем маршалам и камергерам, что Гассан-бей имеет право без доклада входить в мои покои. Это моя воля. Ступайте.

Гофмаршал и Гассан были отпущены.

Новое светило взошло при константинопольском дворе – Гассан-бей стал явным любимцем султана, неоспоримым подтверждением этого обстоятельства служило то, что он мог без доклада входить в покои султана, чем не мог похвастаться ни один сановник.

Гассан невольно улыбался втихомолку, заметив внезапную перемену в отношении к нему у придворных. Все сразу стали почти раболепно ласковы и преданны, и придворные чиновники, которые до сих пор бог знает как высоко задирали перед ним нос, внезапно стали считать за честь осведомиться о его здоровье. Скоро повсюду узнали, что он сделался новым фаворитом.

XX

Ложное известие

Нападение укротителя змей на грека произошло во мраке и притом так быстро, что тот насилу пришел в себя, хотя и не потерял присутствия духа.