Султан и его враги. Том 1

— Победа, Сади, победа! — радостно воскликнул он, горячо сжимая его в своих объятиях. — Я услышал выстрелы и поспешил сюда, но пришел только затем, чтобы быть свидетелем твоих подвигов! Ты взял в плен Кровавую Невесту! Большего торжества и желать нельзя!

— Мы у цели, друг мой, — отвечал Сади, — спасибо тебе за твое появление на поле битвы, без тебя победа не была бы одержана так быстро и решительно!

— Тебе следует получить награду победителя, Сади, ты с пленной Кровавой Невестой возвратишься в Стамбул, чтобы в триумфальном шествии отвести ее во дворец султана, я мог только довершить твою победу. Вы все, — обратился он к солдатам, — приветствуйте нашего храброго и победоносного Сади-бея!

С шумной радостью последовали солдаты приглашению Зоры, и обширное поле битвы далеко огласилось торжествующими криками победителей, прославлявших Сади.

— Да здравствует Сади-бей! — громко разнеслось по воздуху. В первый раз войска султана торжествовали такую блистательную победу среди этой пустыни.

— На коней! — скомандовали офицеры, когда пленные арабы были уже привязаны: Кровавая Невеста — к седлу своей лошади, а прочие воины — к лошадям солдат. — Пусть с рассветом пришлют из Бедра помощь раненым, а мертвым найдется здесь одна общая могила!

Затем шествие вместе с пленниками двинулось к отдаленному неприятельскому лагерю, чтобы прихватить в плен еще нескольких оставшихся там воинов. Это длинное шествие, в котором можно было видеть и ликующие, и печальные, удрученные горем и отчаянием лица, медленно продвигалось по песчаной пустыне, слабо освещенной бледным светом луны.

Только к утру добрались они до лагеря Бени-Кавасов, но он казался вымершим. Ни один звук, ни одно движение между палатками не нарушали его мертвой тишины.

При слабом утреннем свете Сади и Зора отправились в шатер эмира.

У входа в палатку они нашли престарелого эмира мертвым — он предпочел лучше умереть, чем пережить поражение. Возле пего лежали и воин, принесший известие о поражении, и старый слуга, последовавший примеру своего господина и, подобно ему, лишивший себя жизни.

— Он предпочел смерть позору, — сказал Сади, указывая на труп эмира, — в душе этого человека было много истинного величия. Отдадим же ему последний долг и на восходе солнца при пушечной пальбе предадим его прах земле. Затем двинемся в Бедр, а оттуда с пленниками и завоеванной добычей вернемся в Стамбул, куда гонцы еще раньше принесут известие о нашей победе. Племя Бени-Кавасов получило достойное наказание.

XIX. Новый фаворит

Вследствие пророчества Сирры и встречи с Мансуром-эфенди на террасе дворца султанша Валиде отказалась от своей вражды к нему. Она так верила в чудеса и знамения, что слова пророчицы были для нее законом.

Шейх-уль-Ислам заметил эту перемену и пустил в дело всю свою хитрость, чтобы усилить ее.

В один из следующих дней султанша Валиде приказала муширу Изету известить Мансура, что в назначенный час она желает встретить его в Айя-Софийской мечети.

Императрица-мать имела собственную мечеть в Скутари и часто являлась туда, чтобы в присутствии всего народа совершать свои молитвы. В окрестностях мечети, которая внутри была отделана мрамором и устлана коврами, у султанши Валиде было несколько академий, называемых медресе, квартиры для студентов, столовые для бедных, больница, бани и караван-сарай — убежище для путешественников. Все это делала она для того, чтобы быть любимой народом.

Но в назначенный день к вечеру она отправилась не в свою мечеть, а в большую, роскошную Айя-Софию, на паперти которой она желала на обратном пути встретить Шейха-уль-Ислама.

Прежде чем войти в мечеть, каждый магометанин производит омовение в находящемся перед дверью бассейне. В собственной мечети султанши Валиде для нее был устроен особый бассейн, здесь же, в Айя-Софии, был только один, общий. Слегка обмакнула она туда несколько пальцев и коснулась ими лба, как и глаза, незакрытого покрывалом.

Ни снаружи, ни внутри мечети не видно было ни образов, ни резьбы. Коран строго запрещает изображать людей и животных. Зато стенные украшения, состоящие из арабесок и изречений из Корана, украшают внутренность магометанских мечетей, стены которых ночью бывают освещены бесчисленным множеством ламп.

Богослужение на востоке не величественно и не торжественно, а состоит из одних механически произносимых молитв и чтения текстов из Корана.

В каждой мечети, в стороне, обращенной к Мекке, находится большой мраморный престол святого Пророка, и к нему должен быть обращен лицом каждый молящийся.

Константинопольские мечети делятся на два класса: императорские церкви, Джами-эс-Салатин, и молельни, известные под именем Меджидие. Первых — шестнадцать, последних — около ста пятидесяти. Кроме самой большой и прекрасной из всех мечетей, Айя-Софии, ежегодный доход которой составляет до полутора миллионов пиастров, к императорским мечетям принадлежит и множество других.