Сумасшедшие ночи на двоих (СИ)

— Это типа намек? — ехидно спросил тот, открывая и второй глаз. Вот же скотина! Ему лишь бы повод найти!

— Нет, жалоба, — цокнув языком, недовольно процедила я, всем своим видом показывая, что он сморозил глупость.

Внутри меня бушевало столько негодования и раздраженности, что если бы не мой натренированный самоконтроль, то я бы рвала и метала, несмотря на то, что мы в отделении полиции.

— Прости, значит, ошибся, — как-то быстро согласился он, но вот его эта ухмылочка все еще красовалась на его губах.

— Вот так-то, — кивнула я, не сводя с него глаз, а то мало ли…

Он ничего не ответил и вновь закрыл глаза — слава богу, а то у меня уже не те мысли в голову лезут. Да! Я такая вот трусиха, и, несмотря на то, что мы сейчас в обезьяннике под надзором уже спящего дежурного, мне кажется, что этот ненормальный что-нибудь да сделает.

Задумавшись, я не заметила, как мои веки медленно опустились, а сама я, поежившись от холода и прижав покрытые мурашками руки к груди, медленно погрузилась в сон.

Но тут чьи-то руки обвили мою талию, а саму меня легко подняли над землей и усадили на что-то теплое и до ужаса приятное. Стало непривычно тепло и уютно… Стоп.

Я моментально открыла глаза и буквально застыла в немом шоке, не смея двигаться и даже дышать. Его руки прижимали меня к широкой груди, лишая даже малейшей попытки сопротивления. А его длинные ноги находились по обе стороны от меня.

Мое лицо тут же заалело, а сон, который так затягивал в мир дядюшки Морфея, испарился, оставляя после себя только воспоминания.

— Ты… Ты что делаешь?! — от переизбытка нахлынувшихся на меня эмоций, голос так и грозил сорваться.

— Надоело смотреть на то, как ты дрожишь, будто осенний лист на ветру, — не особо задумавшись, ответил парень, крепче прижимая меня к себе.

Это было последней каплей… Мои маленькие ладони накрыли его большие и пытались расцепить кольцо его сильных рук.

Все мои попытки не увенчались успехом, и поэтому, бросив это дело к чертям собачьим, я откинула голову на его плечо. А он сильный, гад! Хоть бы поддался!

— Успокоилась? — поинтересовался он, чуть поддавшись вперед ко мне, обжигая своим горячим дыханием мое ушко.

Я невольно вздрогнула от неожиданности и кивнула. Все-таки сидеть в его объятиях, как бы я не отрицала, было приятно.

— Если я сдалась — это не значит, что ты выиграл, — тихо подала я голос, приоткрыв свои золотистые глаза.

Я не любила проигрывать, как бы эгоистично это не звучало. Характер у меня отцовский: он никогда не отступал от начатого, и, если он принимал поражение на пути к карьерной лестнице, спотыкаясь и попадаясь в ловушки соперников, он всегда шел вперед и… добился своего! Пока…

Я опустила голову. Не люблю вспоминать его смерть. Двадцать девятое апреля… День моего рождения…

— Звать тебя-то как? — неожиданно спросил он у меня, заставив вздрогнуть, поднять голову и выдавить:

— Аму.

— Икуто, — в ответ сказал он мне. Я только кивнула и уставилась на спящего в кабинке дежурного, который напрочь наплевал на свою обязанность.

— Здесь всегда такой… беспредел? — задумчиво спросила я у Икуто — наверняка он здесь еще до меня куковал, значит, знать должен! А еще надо будет спросить, за что его сегодня взяли…

— Ну это уже сильно сказано, а так да — начальник их уже как вторую неделю в отпуске, а заменяет лоботряс, такой же, как все, кто тут работает.

— Ясно. За что тебя взяли? — внимательно выслушав каждое сказанное им слово, проговорила я.

— Драка, — коротко ответил парень, давая понять, что не хочет говорить на эту тему, но я была бы не я, если бы все так и оставила:

— А почему только тебя? В драке же участвуют как минимум двое?

— Тебе это не обязательно знать. Спи, — недовольно пробурчал тот, зарываясь своим носом в мои необычного, но натурального цвета волосы.

Мой язык так и норовил ответить или передразнить его, но гордость не позволила — я буду серьезным человеком, и не в моих обязанностях дурачиться и спорить!

Но характер все-таки взял верх:

— Зануда.

— Психопатка, — ответил он сонным и уставшим голосом, засыпает небось.

— Хулиган безмозглый, — фыркнула я, не собираясь отставать от него, но ожидаемого ответа не последовало, а лишь только тихое сопение над моим ухом.

Икуто, чудной он парень, но жутко надоедливый, невыносимый, пошлый, хитрый и легкомысленный! И как столько качеств умещается в его головушке? Неужели раздвоение личности? Но как бы то ни было, мое мнение о нем не поменяется и отношение тоже!

С такими вот мыслями я уснула, еще не понимая, как с этого момента изменится моя жизнь…

***

Утро выдалось ужасным. Чей-то гогот разбудил как меня, так и Икуто, служившего ночью моей кроваткой, одеялом и подушкой.

Быстро открыв сонные глаза, я вскочила с места и подбежала к железным решеткам. Дежурный уже не спал, а поддерживал беседу со стоящими рядом двумя мужчинами, которые привезли нас сюда и, не разобравшись, закрыли меня тут!

Один полицейский заметил меня и, сверкнув глазами, грубо произнес:

— Ринджи, наши очухались, надо в допросную вести.

Ринджи кивнул и, взяв уже протянутую дежурным связку ключей, как их остановил мужской голос: