Сумеречные Врата

Ниен во Чаумелль стоял посреди комнаты вместе с женой. Оба сразу увидели Ренилла, и на лицах застыло одинаковое выражение встречи с неприятной неожиданностью, Тиффтиф опомнилась первой и мгновенно сложила губки в приятную улыбку. Блестя зубками и глазками, протянув вперед пухлые ладошки, она бросилась ему навстречу, обняла племянника мужа обеими руками и влепила ему в обе щеки очередь торопливых поцелуев.

Ренилл сдержал себя и не отстранился. В конце концов, приходится быть вежливым. У нее дурно пахнет изо рта, бесстрастно отметил он про себя. Мятные пастилки не в состоянии заглушить признаков хронического несварения. На первый взгляд Тиффтиф показалась ему совсем юной, почти такой же, как двадцать лет назад, разве что чуть раздалась в талии. Но как-никак, ей исполнилось сорок восемь — примерно ровесница гочалле Ксандуниссе, — мысленно отметил Ренилл, — но как они непохожи! — и это сказывалось в отвисшей коже под подбородком, в темных припухлостях под глазами, в складках губ. Она была мала ростом, едва доставала племяннику до плеча, а под румянами проступала нездоровая бледность. Трудно поверить, что когда-то эта женщина внушала ему страх.

— Ренилл! РЕНИЛЛ! — Голос Тиффтиф взлетел на октаву вверх, выражая радостное волнение. — Гадкий негодяй! Как ты мог? Ты никогда не предупреждаешь о своем появлении! Неужели тебе нравится заставать нас врасплох? Ну да ладно, я прощаю тебя, ты ведь знаешь, что я все тебе прощу! Как чудесно снова видеть тебя:

Новые поцелуи покрыли его щеки помадой, и на этот раз ему не удалось полностью скрыть отвращения. Она почувствовала, как напряглись его плечи, и глазки ее заблестели, как застывшая сахарная глазурь. Ренилл никогда не мог понять, зачем она все время притворяется? По-видимому, считает это частью обязательного ритуала.

— Тиффтиф, — он вежливо склонил голову. Ренилл называл ее «тетушкой» только желая подразнить.

— Клянусь, милый мальчик, ты стал еще красивее! Сколько женских сердечек ты разбил там, в городе?

Общепринятый светский протокол требовал ответить комплиментом на комплимент. Он смотрел в ее пухлое напудренное личико и пытался придумать хоть что-нибудь. В голове было пусто, а губы свело в любезной улыбке.

Его спасло появление дяди Ниена. Это был надутый толстенький человечек с безупречными манерами и, к счастью для его душевного покоя, без малейших следов авескийской крови во внешности.

— Племянник, — светски приветствовал он Ренилла. — Я, как всегда, рад твоему приезду. Вот именно — как всегда…

— Дядя, — поклонился Ренилл. — Благодарю за теплый прием. Как всегда. Однако я не собираюсь долго обременять вас своим присутствием.

— При чем тут «обременять», Ренилл! — старательно запротестовала Тиффтиф. — Ты здесь дома!

Двадцать лет назад она пела на другой лад. «Еще одна дерзость, ты, желтоносое чудовище, и я позабочусь, чтобы твой дядя выставил тебя на улицу. Ты сам знаешь, что я сумею этого добиться. Он сделает все, что я пожелаю». Его щеки еще помнили жгучие удары ее пухлых ладошек. А потом, перед гостями: «Милый мальчик, ты принес в наш дом веселье юности!» Тошнотворно.

— Ты не меняешься с годами, Тиффтиф, — кисло улыбнулся Ренилл.

— Ля-ля, галантный рыцарь! — она присела в игривом реверансе, принимая его замечание за комплимент.

— Прошу прощения, что появился без предуведомления, — продолжал Ренилл, — но так сложились обстоятельства. Меня привели сюда два дела. Одно — сообщить, что твое письмо, дядя, доставлено протектору.

— Ба, — поморщился Ниен. — Надеюсь, с этим покончено. Не следовало мне поддаваться на твои уговоры. Просить убежища в резиденции? Неприлично и ни к чему.

— Это вполне может оказаться своевременным и необходимым, — покачал головой Ренилл. — В случае нападения вы совершенно беззащитны. Вам и одной ночи не продержаться в этом доме.

— Никакого нападения не будет, племянник. Нелепо даже предположить такое. Может, кое-кто из сборщиков и ворчит в последнее время, но неразумно преувеличивать значение подобных пустяков.

— И во Чересс с плантации Цветов Света, несомненно, рассуждал так же. К сожалению, теперь его уже не спросишь. И вся его семья тоже молчит.

— Во Черессу просто… не повезло. — Ниен беспокойно заерзал. — Как я слышал, среди его домашних слуг оказались предатели.

— А вы так уж уверены в верности своих?

— Разумеется, — объявила Тиффтиф. — Мы всегда были добры к нашим желтым, они для нас — как члены семьи. Они умрут за нас!

Интересно, а ты готова оказать им ту же услугу?

Вслух Ренилл заметил только: