Сумеречный ветер

– Стоять, – сердце Окары тревожно забилось, но гордость не позволила ей пуститься в бегство. Остановившись, она с непринужденной улыбкой повернулась к бессмертному. К ее облегчению он успел натянуть штаны. Впившись в нее темным холодным взглядом, Доар продолжил: – В твоих словах есть доля правды – ты не моя прислуга. Ты моя личная помощница. А это значит, ты, как и остальные, будешь безоговорочно выполнять мои приказы. Твоя задача проста – сделать так, чтобы я остался доволен. Это понятно?

Окара прикусила губу, стараясь сдержать готовый сорваться с языка протест. Почувствовав ее сопротивление, Доар чуть повысил голос:

– Это понятно?

– Понятнее некуда, – пробубнила девушка и тут же взвилась: – Зачем мне помогать вам одеваться? Вы и сами неплохо с этим справляетесь.

Она кивнула на рубаху, которую застегивал на груди Доар.

– Неплохо справляюсь, значит?

Оставив пуговицы в покое, бессмертный хищно ухмыльнулся и двинулся на нее. Испугавшись его испепеляющего взгляда, Окара инстинктивно попятилась.

– Может, вы составите список моих обязанностей, а я постараюсь им следовать? – пролепетала она и, сверкнув глазами, внесла ясность: – Но слишком много на меня не возлагайте. Я вам не тягловая лошадь.

Доар коварно улыбнулся и, не останавливаясь, равнодушно пожал плечами.

– Раз ты настаиваешь… Я раньше не думал об этом, но сейчас, когда ты заговорила о своих обязанностях, мне действительно кажется более уместным, чтобы личная помощница не только подавала одежду, но и помогала ее снимать.

– Нет, нет и нет! – метнулась к двери Окара.

Она даже успела добраться до выхода, но Доар лишь щелкнул пальцами, и дверной засов задвинулся прямо перед ней. Она попробовала его открыть, но защелку будто заклинило. Девушка обернулась и в немом возмущении уставилась на харда.

– Я не отпускал тебя, – насмешливо бросил тот. – Ты еще не исполнила свой долг.

Окара, казалось, только сейчас обрела дар речи.

– Да чтоб вас безликие забрали! – в сердцах заявила она.

– Осторожнее в высказываниях, – сухо предупредил хард, решив отложить визит к императору. – Кстати, мне уже пора в кровать. Моя личная помощница хочет, чтобы я спал в одежде?

– Да, – огрызнулась Окара и, поежившись под суровым взглядом капитана, неискренне улыбнулась: – Я хотела сказать— нет.

Она быстро подошла к Доару и, бормоча ругательства, не глядя на него и дергая за ткань, принялась расстегивать рубашку. Услышав треск, вздрогнула и с легким укором воззрилась на харда, точно тот сам был виноват, что она оторвала пуговицу.

– Ай-яй-яй, – покачал он головой. – Твоими стараниями мне нечего будет надеть.

– Я помощница, а не служанка, – с невинным видом возразила девушка. – Меня учили играть на арфе, организовывать балы и банкеты…

– Тогда, может, тебе лучше служить на судне Ио? – жестко перебил Доар.

Окара поспешно закрыла рот и, широко улыбнувшись, погладила грудь мужчины там, где виднелась прореха.

– Почти незаметно. Если накинуть плащ, и вовсе не будет видно. Или отдайте сокетам, пусть пришьют пуговицу обратно, заодно дыру заштопают.

– Ты этим и займешься, – приказал хард.

– Что?! – Окаре показалось, что она ослышалась. – Я?

Доар мрачно сдвинул брови, и ей, поджав губы, пришлось согласиться:

– Хорошо! Надеюсь, у вас есть…

– Нитка и иголка на столе в деревянной шкатулке, – подсказал хард, когда девушка стянула с его плеч рубашку.

Раздраженно сопя, словно недовольная кошка, которую погладили против шерсти, Окара подошла к столу и, разложив на нем рубашку, открыла шкатулку. Доар с веселым изумлением наблюдал, как она, ворча и ругаясь под нос, пыталась засунуть нитку в иголку. Когда же девушка наконец справилась и взялась за рубашку, признал, что из его личной помощницы никудышная швея. Она умудрилась наглухо зашить рукав и сверху к нему пришила пуговицу, причем прореха осталась на месте.

Прежде чем Окара успела в полной мере осознать, что задумал Доар, она почувствовала, как он своим телом прижал ее к столу и осторожно забрал пыточный инструмент. Иголка была возвращена в шкатулку, а рубашка бесформенной тряпкой осталась в руках.

Хард теснее прижался грудью к ее спине. Какая невероятная наглость! Ноги Окары приросли к полу, а сама она забыла, как дышать.

– Что такое? Тебя что-то беспокоит? – поддразнил ее Доар, обнимая за талию и прижимая к себе.

Теплое дыхание щекотало щеку Окары, и ее сердце неровно забилось. Не выдержав напряжения, она оглянулась, и их взгляды скрестились. Глаза бессмертного светились спокойной властностью, а на губах играла ленивая, неотразимая улыбка. Он склонил голову и в легком невинном поцелуе прикоснулся к ее губам. Их дыхание смешалось, и по телу девушки прокатился тревожный жар.

– Мне неудобно, – негодующе заявила она, подавляя влечение к харду. – Дышать трудно. Вы хотите меня задушить?

– Мне не нужна твоя смерть. Я собираюсь тебя любить, – с ленивым цинизмом сообщил Доар. – Этой ночью ты разделишь со мной постель.

– Размечтались! Немедленно отпустите меня! – потребовала Окара и, попытавшись вырваться, дернулась в объятиях бессмертного.