Сумеречный ветер

На шее градосмотрителя сверкал тяжелыми драгоценными камнями круглый медальон – символ его власти. С лица ворка не сходила нервная улыбка. Он откровенно боялся бессмертного и не скрывал этого. Но еще сильнее страшился разозлить Доара, проявив по незнанию непочтение, поэтому прибежал встречать харда лично.

Доар в свойственной ему высокомерной манере со скукой на лице взирал на ворка. Градосмотритель трясся, обмакивал платочком лоб и, заикаясь, продолжал услаждать лестью слух бессмертного. По какой-то причине хард не мог прервать речь градосмотрителя, и взгляд его становился все мрачнее.

Окара широко улыбнулась: месть свершилась! Небеса сами позаботились, послав бессмертному донельзя назойливого ворка. Глядя на хмурого харда, которому торговцы, воспользовавшись его задумчивостью, пытались всунуть в руки недавно пойманную, еще извивающуюся рыбу, она довольно хмыкнула. Доар получал по заслугам. Девушка признала, что лучшей мести, чем прилипчивый, готовый угодить градосмотритель да вонючая рыба, даже она бы не придумала.

– Ты чего прохлаждаешься? – нарушил мерный ход ее мыслей грубый голос.

В нос Окары ударил сильный запах табака. Она не успела ничего ответить, как тяжелая мужская рука легла ей на плечо. Рывок, и помощник Кеоны грубо развернул ее. Девушка не позволила себе испугаться, а, глубоко вздохнув, столкнулась уверенным взглядом со своим мучителем. Нависающий над ней громила злобно сопел, а его свободная рука конвульсивно сжалась в кулак. Он словно едва сдерживался, чтобы не ударить ее. Сокеты, поднявшиеся на бригантину, сгрузили поклажу у трапа и в напряженном молчании уставились на нее и разъяренного младшего помощника. Окара ждала, что кто-нибудь пошлет за Доаром, но мужчины стояли, смотрели и будто бы ждали распоряжений. Вот только от кого? От нее или детины?

– Отпустите меня! – подавляя растущий страх, потребовала Окара. – Немедленно!

Она поискала глазами сестру, чтобы та отозвала своего ручного пса, но Кеоны на палубе не было. Кто бы сомневался. Натравила своего зверя и смылась.

– Ты мне приказываешь? Мне?! – Громила неожиданно свирепо стиснул плечи Окары и встряхнул. – Ты, капитанская подстилка, ничем не отличаешься от других и будешь скрести палубу наравне с другими.

Гнев на Доара и обида на Кеону так захлестнули Окару, что она не выдержала и взорвалась яростью.

– Если сама этого захочу, – гордо заявила она и с силой оттолкнула мучителя.

Надо же, как легко он ее отпустил! Сработало врожденное умение повелевать? Но тут Окара поняла, что она ни при чем – у подручного Кеоны не было другого выхода. Громила покраснел, будто кровь взыграла в его венах, и схватился за голову. Неведомая сила как пушинку подбросила его вверх и несколько раз тряхнула из стороны в сторону, а затем подвесила над палубой. Корчась от боли, громила завыл в голос. С гулко бьющимся сердцем Окара обернулась к трапу и увидела поднявшегося на борт Доара. Выражение лица бессмертного испугало ее до дрожи. Вторя воздействию магии, глаза капитана засияли ртутной сталью. С надменной уверенностью он подошел к Окаре, и ей стало спокойнее.

«Обидели нашу прелесть», – услышала девушка шипение, похожее на отдаленное эхо. «Требуем платы», – донеслось отчетливо сверху. Множество шипящих голосов слились в одно эхо: «Расплата…»

Помощник Кеоны вдруг замер и, уронив голову на грудь, смиренно обратился к Доару.

– Кэп, я не знал, что воркория на особом положении, – казалось, он был абсолютно убежден, что наказания не последует, и брезгливо предложил: – Не будет полы мыть. Выдадим нитки с отрезами, пусть сидит и вышивает.

Не торопясь с ответом, Доар молча изучал подвешенного громилу. Через несколько томительных для молчаливо замершей на палубе команды мгновений он провозгласил звенящим от ярости голосом:

– Ты разжалован!

– Нет, нет! – в бешенстве прорычал громила, но воздушная волна выбросила его за борт.

«Смерть…»

Шипящий гул оглушающей волной обрушился на бригантину. Окара вскрикнула и невольно прикрыла уши. Сокеты недоуменно смотрели на нее, а она на них.

Стая буреносцев пугающей тенью сорвалась вниз и скрылась за бортом бригантины. Окара почувствовала их жажду мщения, как свою собственную. Собравшись с силами, она мысленно отгородилась от них, как не раз делала, когда наставления Кефилла доводили до точки кипения. Дышать сразу стало легче, но тревога не покинула ее. Девушка хотела было подойти к поручням, но была остановлена шипением, взорвавшимся тысячами колокольчиков в ее голове.

«Смерть! Смерть! Смерть!» – жутко скандировали буреносцы.

И тут помощник Кеоны издал такой нечеловеческий рев, который эхом разнесся по бухте, что Окара в ужасе отшатнулась. Страх перед буреносцами вынудил ее искать защиты у последнего в мире бессмертного, к которому девушка в любой другой ситуации никогда бы не подошла. Защитники бригантины невообразимо пугали ее, буквально толкая в объятия к врагу.