Сумеrки

— Д!.. Уйдите от меня! Какую сумму! Я… я сейчас полицию вызову!

— Нет, нет, не надо! Простите меня, простите я не хотела… простите!

— Да отпустите мою руку! Вы что делаете!

— Пожалуйста, не отчисляйте моего Стасика! Где он будет жить! У меня и на общежитие еле зарплаты хватает. Ваш университет такой дорогой! Если его выселят, я не представляю, как мы будем… мы с мужем снимаем комнату, но третьего человека хозяйка подселить уже не разрешила, мы изначально договаривались на двух… ему просто негде жить будет…

— Да а от меня-то вы что хотите! Пусть пойдет в другой университет, его там заселят в общежитие!.. Надьйа, я вас умоляю…

— Да как, если это только осенью? Где он все лето будет жить? Как вы не можете понять! А если его примут только на следующий год? На улице ему ночевать что ли? А если его из России в армию призовут!.. На Украину! Он же умрет там… Да у вас вообще что-нибудь есть внутри или… или… простите, я просто не могу!..

Доктор взялся за голову и пошел уходить.

— Я сдаюсь… я не знаю, как еще говорить…

— Стойте… я вас не пущу, стойте!

Незнакомка загородила ему путь.

— Зачем вы соврали? (ее слова)

Эдвардс стал мотать головой, поднимая руки, с таким выражением лица, как будто рядом был еще кто-то третий.

— Что! О чем вы говорите?! (его слова)

— Зачем вы соврали, когда сказали, что не можете помочь? Я по лицу видела. Я это понимаю…

— Я звоню в полицию… это просто кошмар какой-то… меня жена дома ждет…

Неизвестная опять закрыла глаза, прошептала какую-то бурду себе под нос и, начиная рыдать, запустила руку в пыльную сумку.

— Остановитесь… или… — я вас прокляну… — произнесла она на выдохе.

— Что?

— Что слышали…

— Проклянете?

— Да… я так один раз человека убила.

Профессор промолчал.

— Я в полицию звоню.

Он полез в карман за трубкой, и в это время мадам Кардашов достала из сумки револьвер.

— Т-тихо… (ее слова)

Доктор Эдвардс потерял зрение на пару-тройку секунд.

— Ус-покойтесь… — он еле произнес.

— Уберите телефон.

— Я… я убираю… вот, сами смотрите…

Какое-то время они молчали. Вооруженная сделала шаг назад, спросив:

— Страшно, да?

— …

Она стала дышать ртом. Профессор протягивал к ней руку.

(Дальше опять ее слова):

— Вы были в армии?

— Н-нет…

— А я была. Данил был военным… мой муж… вечно ныл, что у нас в квартире бардак… что я не убираюсь… это он меня стрелять научил.

— Миссис…

— Я помню, моя подруга детства радовалась, что ее жениха в армию не берут… у него там была какая-то астма… ну, он потом и помер через 20 лет, задохнулся.

Она рассмеялась:

— Дохлик…

— Мне плохо… я… меня сейчас стошнит. (слова старика)

Миссис Кардашов еле держала свой пистолет, который все время скользил в ее запотевшей и костлявой руке, виляя во все стороны от дрожи. Слезы катились по ее вспотевшему тощему, как скелет, лицу, с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу и щекам. Она замотала головой, взводя курок.

— Я не могу… я знаю, что в-вы не поможете… ме… меня посадят в тюрьму, я уже убью вас, я так уже делала… однажды, я наслала на человека порчу, и та женщина умерла… это я ее убила… …эти голоса, я всюду слышу эти убивающие голоса… какие-то дети, которых вечно мучают, как они кричат и надрываются… я не могу!.. меня ничего не спасет, не очистит… я вас сейчас убью… зачем вы ему не помогли, зачем отказались? Зачем эта чертова политика!

— Стреляйте! Стреляйте в голову, быстрее!

Она постепенно вытянула руку.

— Ну, н-нет… разбежался… в г-голову ему… в-вы… вы там все такие же, да?..

Профессор заплакал.

— Стойте! Нет, не надо! Что я сказал!.. я… в ма-ма-моем лице наука много не потеряет… вы подумайте не обо мне… у меня жена, престарелая мать, две дочери… им будет больнее чем мне, в тысячу раз больнее…

— Сначала, да…

— Я поссорился с дочкой, столько глупостей ей наговорил… Ее арестовали до решения суда… а я к ней даже ни разу не приехал.

— Сколько… сколько лет вашей жене?

— Простите?..

— Ты! Сколько лет жене, я спрашиваю! Я тебе сейчас голову раздроблю! Ты!!

Она опять раскашлялась, и на этот раз на руке у нее уже осталась распыленная в брызгах, темно-алая кровь.

— Вы больны… у вас кровь.

— Я умру… у меня ковид с воспалением… я ничего не теряю… как жалко, что смерть нельзя почувствовать, когда уже все… как бы я отдохнула… от всего этого бреда…

— У меня есть знакомый, он врач известный на весь Лондон… он вам поможет… только уберите пистолет… я никуда не сообщу.

Она закачала головой.

— Господи, как мне стыдно! Что я делаю! Никто мне уже не поможет! Я всю жизнь любила человека, который жалел, что вообще меня встретил! Которому было противно, что я существую!.. мой единственный сын останется без отца… он меня ненавидит за то, что я снова, как девочка в первый раз, счастлива, как сначала… он… он с, сказал, что я дрянь, — безбожная-я! Зачем мне жить, если я давно уже помертвела… только вотрите меня в асфальт и все! Вотрите, как грязь, как сажу!!

— Люди идут… сзади вас люди…

Она смахнула слезу, потом встряхнула голову.

— Сколько лет жене, я спросила!

— Ж-жене?.. Т-тридцать восемь…

— В-вторая?

— Я не пойму… да…

— А где первая? Ну, где первая!

— Я… это… это был несчастливый брак…