Сумерки. (TWILIGHT)

В Ванкувере живет женщина, которая привлекла меня своим интересом к Bonsai, японскому карликовому дереву. Миссис Эдит Теаро много знает о садах и растениях, мы подружились благодаря совместному интересу к карликовым деревьям. Кстати, она приезжала к нам на прошлой неделе, в пятницу. Проехав около 670 миль от Ванкувера в Калгари, она привезла в своей машине несколько удивительных экземпляров своей коллекции. Она недолго пробыла у нас, а затем села в машину и отправилась обратно в Ванкувер, чтобы быть готовой к новой рабочей неделе. Неужели нельзя назвать настоящим другом человека, способного, ради встречи, дважды преодолеть 670 миль? Я надеюсь, что эта прогулка помогла ей развеяться, и хочу уверить, что в нашем доме ее всегда будут ждать.

Пересечем теперь другой океан и окажемся в Англии, в гостях у Эрика Тетли. Когда он впервые написал мне, я был заинтригован его фамилией, которая напомнила мне о любимом чае «Тетли». Это заставило меня ответить и с наивной бестактностью спросить о разгадке удивительного совпадения. С того самого времени между нами возникла дружба. Мы понравились друг другу и завязали переписку, обмениваясь иногда невинными шутками. Конечно, нам всегда приходилось замалчивать лучшие из них — дамы, живущие в доме, могут прочитать письмо, и им не понравится, если мужчина заметит их неспособность покраснеть от стыда. Однако несмотря ни на что, мы с Эриком Тетли крепкие друзья по переписке.

Еще один мой добрый друг — Джи Томпсон. Он живет в дебрях Калифорнии. Я считаю, что вся Калифорния — дебри, особенно после того, как сам побывал там несколько раз. Большинство людей, живущих там, — дикие люди. Я лучше не буду говорить, какое множество людей, упомянутых мною выше, родилось в Калифорнии!

Однако мы с Джимом Томпсоном переписываемся уже давно и очень хорошо изучили друг друга, поэтому я хочу поведать вам об одной особенности этого человека. По-видимому, в 1960 году он был монополистом на мировом рынке ежедневников, потому что все свои письма он пишет на страничках из ежедневника 1960 года. Я никогда не представлял себе, что в мире осталось столько старых ежедневников. Осталось сказать лишь, что мы с Джимом Томпсоном очень хорошие друзья.

Представьте себе, я перечислил уже двадцать человек. Двадцать, задумайтесь над этим. Те из вас, кто хотел узнать о моих друзьях, теперь владеют информацией о некоторых из них. Однако, я думаю, стоит упомянуть еще об одном человеке. Мисс Л. С. Вандерпортен — моя знакомая из Бельгии — очень уважаемая леди, со множеством деловых интересов. Мы пишем друг другу не очень часто, однако и этого достаточно для возникновения дружбы. У нее столько деловых забот, что я понимаю нехватку времени на личную переписку. Поэтому мне хотелось бы передать привет мисс Вандерпортен, живущей в далекой Бельгии.

Те из вас, кто спрашивал о друзьях и втайне полагал, что их у меня нет, будут, вероятно, немного удивлены. Конечно же, в таком коротком повествовании невозможно рассказать обо всех, однако если я добавлю еще кого-то, то у моего издателя появится лишняя тема для разговора со мной!

Привет, мистер Издатель, наконец я добрался и до вас! Вы говорили, что ждете от меня книгу, отвечающую на вопросы читателей. Хорошо, уважаемый сэр, именно это я и делаю. Леди Феминистка (простите, я оговорился, по собственному признанию таких женщин, ни одна феминистка не может быть леди) просила меня перечислить своих друзей и прислать ей список на открытке. Как вы можете убедиться, открытка должна была быть слишком большой. Поэтому, мистер Издатель, я не нарушил никаких правил, когда позволил себе рассказать о некоторых из них в этой книге. Я просто отвечал на вопросы читателей!

Глава 4

Был чудесный солнечный полдень. Биггс, наш гость из Ванкувера, спросил: «Почему бы нам не прогуляться? Куда бы вам хотелось съездить?» Я подумал о всей работе, которую нужно было переделать, подумал о письмах, скопившихся за время, проведенное мной в больнице. Множество людей ждет от меня объяснений этой вынужденной задержки. В последнее время в письмах встречается все больше и больше вопросов, поэтому после выхода из больницы у меня появилось НЕМНОГО работы!

Кроме того, нужно написать книгу. Если я не закончу рукопись, то Издатель не сможет отдать ее в набор. Как говорится, работай или не работай, все равно останешься в дураках. Выходит, и мне не избежать этой участи, поэтому я продолжаю.

В своей коляске я подкатил к машине и, с обычными трудностями, взгромоздился вовнутрь. Коляску сложили, положили в багажник, и машина тронулась.