Сумерки в полдень

Жильцы верхних этажей, спустившиеся последними, напугали собравшихся в бомбоубежище еще больше. Один из них слышал, как зенитки «ак-ак-акали», паля по самолетам «джерриз», другой видел, как раскаленные добела мечи прожекторов полосовали низкое лондонское небо, выискивая прорвавшихся воздушных разбойников, а третий слышал разрывы бомб, отчего будто бы позванивали стаканы, стоявшие на стеклянной полочке перед зеркалом умывальника.

Весь подвал замирал, когда где-то совсем рядом бухало что-то громко и страшно. Затаив дыхание, люди с тоской смотрели на низкий потолок, ожидая, что он вот-вот разверзнется, пропуская смертоносную бомбу, или обрушится сам, хороня всех заживо. Перестали вздрагивать и замирать в смертельной тоске, лишь узнав, что бухает тяжелая дверь на лестницу, которая захлопывалась мощной пружиной.

Собравшиеся в бомбоубежище уже начали понемногу свыкаться с необычной обстановкой и приспосабливаться к ней — кто усаживался на доску, положенную на два кирпича, кто пристраивался в уголке, намереваясь вздремнуть, когда старший швейцар с противогазом через плечо и в каске спустился к ним и виновато объяснил, что произошло неприятное недоразумение: никакого налета нет, тревогу объявил по ошибке местный дежурный гражданской обороны, который просит у всех леди и джентльменов прощения. Кто-то пытался возмущенно негодовать и грозил пожаловаться «на это безобразие», но большинство с облегчением и радостью поспешили покинуть убежище, чтобы вернуться в свои комнаты и продлить прерванный сон.

Возбуждение, вызванное тревогой, не скоро покинуло Антона, и он заснул лишь под утро. Проснувшись и вспомнив о ночном происшествии, он обрадованно подумал: как хорошо, что тревога была ложной. Однако, спустившись вниз и купив перед завтраком газеты, он торопливо просмотрел их: нет ли чего-нибудь о воздушном налете. В газетах не было и намека на это. Его внимание привлекло крупно опубликованное сообщение о том, что правительство решило срочно созвать парламент, распущенный на каникулы до ноября. В передовых, посвященных этому решению, намекалось, что обстановка продолжает ухудшаться и правительство, лишь недавно отвергнувшее предложение оппозиции собрать парламент, поступило весьма разумно, намереваясь искать поддержки своей политики у народных избранников.

По пути в полпредство Антон заметил, что почти все, кто спешил в тот утренний час на работу или службу, несли противогазы. Огромные зеркальные витрины магазинов, притягивавшие обычно взоры всех проходивших мимо, скрывались за мешками с песком. «Частная улица», где жили богачи, совсем опустела, и только в подъезды двух или трех домов — там размещались посольства — входили люди. Перед воротами полпредства стоял большой грузовик, нагруженный мешками с песком, и рабочие в синих комбинезонах и касках таскали эти мешки и обкладывали ими окна подвального этажа, где создавалось временное бомбоубежище для сотрудников.

В самом полпредстве царило непонятное Антону возбуждение. Люди появлялись в вестибюле на короткое время и тут же убегали, скрываясь в сумраке большого холла, появлялись и снова поспешно уходили, разговаривая вполголоса и стараясь не топать. Повышенная хлопотливость сочеталась с настороженностью, усердие — с опасливостью.

Антон догадался, что в полпредстве, как ожидалось еще вчера, поселилось высокое московское начальство. Хотя оно скрывалось где-то в дальних комнатах квартиры полпреда, его присутствие чувствовалось даже в вестибюле. Догадка Антона почти тут же подтвердилась: с лестницы, ведущей на антресоли, спустился Игорь Ватуев и направился к привратнику. Деловито, сухо, повелительно он, не глядя ни на кого и не обращаясь ни к кому, сказал, чтобы его сейчас же соединили с канцелярией лорда Де ла Варра. Краюхин торопливо набрал номер и подал Ватуеву трубку, и тот не очень правильно, но четко и твердо изложил кому-то по-английски, что мистер Курнацкий хотел бы встретиться с лордом Де ла Варром сегодня же. Ватуев помолчал, видимо, ожидая ответа, потом одобрительно заговорил:

— Конечно, конечно, если лорд Де ла Варр хочет встретиться с мистером Курнацким за ланчем, я думаю, мистер Курнацкий возражать не будет. Прошу разрешения позвонить вам минут через пятнадцать. Благодарю вас!

С той же деловитой отчужденностью, не глядя по сторонам и не замечая никого, Ватуев устремился к лестнице на антресоли. Антон, наблюдавший за приятелем от двери своей комнаты, перерезал ему дорогу.

— Здравствуй, Игорь.

— А-а-а, здравствуй, Антон, — произнес Ватуев равнодушно, будто они видятся каждый день. Он вяло пожал руку Антону и лишь после некоторого раздумья спросил: — Ну, как ты тут живешь? Как устроился?