Сумка волшебника

В следующую свою поездку, во время студенческих каникул девятьсот десятого года, Пинегин шагнул много Дальше прежнего и махнул на мало обследованную в те времена и пустынную Новую Землю.

Эта поездка сыграла в жизни Пинегина особую и чрезвычайную роль. Ещё на пароходе «Великая княгиня Ольга», привёзшем Пинегина на Новую Землю, он познакомился с морским офицером, возглавлявшим гидрографическую экспедицию, в задачу которой входило подробное обследование Крестовой губы. Офицером этим оказался Георгий Яковлевич Седов.

На Новой Земле молодой художник и молодой гидрограф частенько встречались, и знакомство переросло в крепкую и нерушимую дружбу. Однажды между ними произошёл следующий разговор, описанный Пинегиным в книге «Георгий Седов».

« — Хорошо здесь, — сказал Седов, сидя внутри палатки. — Никуда бы не уехал. Остался бы на зимовку.

— И я остался бы. Моя мечта прожить в полярной стране целый год. Написать бы гору этюдов.

— А куда бы их девать стали? — вступил в разговор один из помощников Седова — студент Заболоцкий.

— Как куда? Написал бы с них картины. Устроил бы выставку. Это необходимо сделать. Художник Борисов, писавший Север, лгал. Необходимо показать всем, что такое далёкий Север. Это одна из привлекательнейших стран.

— А моя мечта — попасть на полюс.

Художник быстро взглянул на Седова, Его лицо было серьёзно.

— Как, на самый полюс?

— Ну, разумеется. Вы думаете — не дойду? Дойду. Я знаю себя и говорю это твёрдо. И многие из наших могли бы, если б захотели как следует. Как глупо, что никто из русских не пытался достичь полюса. Ведь все мы выросли на снегу. Путешествие к полюсу — чёрная работа! Нужна привычка к холоду. Нужно знать лёд. Я знаю лёд и как по нему ходят!

Георгий Яковлевич сжал кулаки, расширил глубоким вздохом грудь.

— Эх, достать бы только денег на экспедицию. — И он ударил кулаком по койке. — Нет. Так или этак, а на полюс я пойду! Даю себе срок два года. Будьте свидетелями!

— Подождите ещё один год, — сказал художник. Я академию кончу, пойду вместе с вами.

— Идёт, Только не отказываться.

— Не откажусь.

— Ну, ладно. Пусть будет крепко!

Седов протянул руку художнику и сильно стиснул ладонь. Лицо его было серьёзно».

Таков этот знаменательный разговор, во время которого Седов, кажется впервые в жизни, высказал вслух свою затаённую и заветную мечту о завоевании Северного полюса.

Так два друга, два молодых полярника-энтузиаста Севера утвердили крепким рукопожатием и нерушимым словом своё неколебимое намерение отправиться к неведомому и недоступному полюсу. Они остались верны своим намерениям и своим словам. Когда спустя два года Георгий Яковлевич Седов действительно начал подбирать людей для уже решённой официально полюсной экспедиции, то, по свидетельству участника её — профессора В. Визе, «Пинегин был первым, кого Седов пригласил участвовать в задуманной им экспедиции к Северному полюсу». Далее Визе сообщает: «Экспедиция вышла из Архангельска в 1912 году на судне «Святой Фока» и вернулась в Архангельск в 1914 году уже без Седова, скончавшегося на крайнем севере Земли Франца-Иосифа. На «Святом Фоке» Пинегин был самым близким Седову человеком».

Лишившись друга, Пинегин не изменил его памяти, не изменил и своей страстной приверженности Северу. В двадцать четвёртом году Пинегин снова отправляется на Новую Землю — на этот раз по воздуху, что в те времена было ещё необычным для арктических путешествий. В составе экипажа известного полярника лётчика Бориса Чухновского он ведёт гидрографическую воздушную разведку над Новой Землёй и прилегающей к ней частью Карского моря.

Спустя ещё четыре года по поручению Академии наук СССР Пинегин построил и до тридцатого года возглавлял геофизическую станцию на Новосибирских островах. Зимовка по непредвиденным обстоятельствам затянулась. Судно, которое везло смену и продовольствие, застряло во льдах. Зимовщикам грозил голод. Тогда начальник станции Пинегин принимает решение всех зимовщиков отправить на материк, а сам с плотником Василием Бадеевым остаётся ещё на год — ждать смены. Он продолжал работать, стараясь растянуть продовольствие на срок как можно более долгий.

Льды были тяжёлые, и существовала опасность, что в следующую навигацию судно с продовольствием и сменой может не пробиться к островам. Пинегин всё более урезывает свой каждодневный паёк, а когда урезывать уже было нечего... прибыла наконец смена.