Сумма биомеханики

Поскольку источник неофициальной версии (по слухам) находился внутри фирмы, то она могла быть правдивой. Другая причина претензий к «Морфею» заключалась в основном методе работы. В пределах территории банка принято считать, что «предварительное крионирование», совершаемое незадолго до естественного варианта, – не убийство. Ты просто закрываешь глаза и засыпаешь. Еще не остывшее тело кладут в капсулу, кокон, который будет жить и дышать за тебя, подобно органической плоти. Биомеханическая оболочка рассчитана на обычный человеческий срок, от пятидесяти до ста лет. Затем капсула потеряет функциональность, и волей-неволей придется проснуться… Одна неизбежность замещается другой. Насколько это меняет порядок вещей?

Обязанности хранителя – как правило, ими были женщины – подразумевали огромную ответственность и необходимость поддерживать высокий уровень внимания на протяжении смены. Хотя возможности полностью автоматизированной системы считались безграничными, ее ошибка могла стоить очень дорого. За нею приходилось наблюдать и поправлять, когда нужно (за всю историю фирмы такое случалось считанное количество раз). Практика показала, что женщины гораздо лучше справляются с работой такого рода.

Операторами же, наоборот, являлись только мужчины, поскольку воображаемые миры по ряду причин (в основном, из соображения экономии) создавались на основе популярных игр, а их зачастую переполняло насилие…

Олег повесил белый халат и брюки в шкафчик. Достал оттуда джинсы и футболку, надел их.

Внутри шкафчика на дальней стенке висел старый постер. «Бегущий по лезвию». Олег подмигнул изображениям Рика и Рейчел, остальным репликантам «Нексус-6». Поправил нательный крестик и закрыл дверцы. Прихватив под мышку планшетный компьютер, направился к выходу из раздевалки.

Прямо на двери висело неофициальное руководство, отпечатанное на листе А4 крупным шрифтом: «Помни: святая обязанность оператора – занимать мозг полупробужденных клиентов. Если нужно отлучиться, бери планшет, но не выноси с территории. Криоконденсат не пить!»

Сразу под текстом красовалось изображение пятерни. Выходя, Олег приложил к ней ладонь. На удачу – такова местная традиция.

Улица Калининграда встретила его солнечными лучами и светом девичьих глаз: студентки расположенного неподалеку Университета имени Канта спешили на лекции.

Олег подошел к краю проезжей части и принялся голосовать. Почти сразу удалось остановить маршрутку.

В салоне двадцатиместного мерседеса не оказалось ни одного пассажира. Олег нырнул внутрь, порылся в кармане и вытащил горсть монет. Заплатил за проезд, сел на место. Включил планшет.

На экране сразу возникло изображение: застывший фрагмент той прерванной игры. Келья священника и надпись «пауза».

Палец оператора коснулся самого центра слова.

Конечно, полного погружения в игровой мир при использовании удаленной связи не было, но опыт показывал, что клиенты от этого совершенно не страдают. Даже наоборот (еще один вопрос к ноу-хау «Морфея»). Энтропия сигналов в системе снижалась наполовину. Возможно, спящие чувствовали себя свободнее, когда их не заставляли осознавать варианты выбора. В такие моменты возникало ощущение, что оператор просто не нужен.

Кенигсберг, апрель 1945.

Хеллиг поднимается с пола и оборачивается к Айрин.

Когда он пытается сосредоточиться на лице девушки, гремит гром. Ночное небо за окном разрезает молния, и сознание мужчины погружается в воспоминания…

По коридорам управления РСХА Кенигсберга идет Хеллиг, в своей обычной сутане католического священника. Его сопровождает молодой офицер СС со следами ранения на шее. Они приближаются к широкой мраморной лестнице и поднимаются на следующий этаж.

Очередной коридор, завешанный нацистскими флагами и портерами лидера Рейха. Повсюду снуют люди, в форме и без, так или иначе связанные со службами безопасности.

Проходя дальше, мужчины слышат душераздирающий вопль с мольбами о помощи, раздавшийся из кабинета неподалеку – на чистом немецком языке. Хеллиг вздрагивает, но следует дальше, шепотом произнося молитву.

Наконец они подходят к дубовым дверям кабинета, у которых стоят двое часовых. Офицер пропускает священника внутрь.

За массивным столом оказался родной брат Хеллига, внешне мало похожий на него, но примерно того же возраста. Старший офицер СС в звании оберфюрера, сцепивший в замок крючковатые пальцы. Над его седеющей головой портрет вождя нации, а на столе маленький бронзовый бюст.

– Здравствуй. Сам бы ты не пришел, – высокий худощавый брат поднимается из-за стола и пристально смотрит на священника. – Что ты там встал? Проходи.

Два острых кристалла, один из синего льда и другой из чего-то темно-коричневого, почти черного, вонзаются в область между бровей и принимаются вгрызаться глубже и глубже, куда-то внутрь, пытаясь достать до самой души. Мало кто мог справиться с таким натиском. И Хеллиг не из их числа. Оказавшись под этим острием, привыкшим раскалывать людей за считанные секунды, он предпочел защититься завесой безразличия…