Сумма против язычников. Книга II

Далее. Всякая живая субстанция по природе наделена некой жизнедеятельностью, которую она осуществляет всегда актуально, в то время как прочие виды ее деятельности иногда остаются потенцией: к примеру, животные всегда питаются, но не всегда ощущают. Отделенные субстанции — живые, как было показано выше (II, 91); но единственная их жизнедеятельность — мышление. Следовательно, по своей природе они должны быть всегда актуально мыслящими.

И еще. Согласно учению философов, отделенные субстанции умом движут небесные тела.[514] Но движение небесных тел происходит всегда и непрерывно. Следовательно, отделенные субстанции мыслят всегда и непрерывно. Впрочем, чтобы прийти к такому выводу, не обязательно полагать, что они движут небесные тела: ведь они выше небесных тел. Поэтому если деятельность, свойственная небесным телам, т.е. их движение, непрерывна, то деятельность, свойственная отделенным субстанциям, т.е. мышление, тем более.

Далее. Все, что иногда действует, а иногда не действует, движется, либо само по себе, либо по совпадению. Например, то, что мы иногда мыслим, а иногда нет, связано с изменениями в сфере нашего ощущения, как объясняется в восьмой книге Физики.[515] Но отделенные субстанции не движутся сами по себе, так как они не тела; и не движутся по совпадению, так как они не соединены с телами. Следовательно, свойственная им деятельность, а именно мышление, постоянна и непрерывна.

Глава 98. Каким образом одна мыслящая субстанция мыслит другую

Но если отделенные субстанции мыслят то, что умопостигаемо само по себе, как было показано (II, 96); а умопостигаемы сами по себе именно отделенные субстанции, ибо независимость от материи делает вещь умопостигаемой саму по себе, как явствует из вышесказанного (II, 82; I, 44); то отсюда следует, что отделенные субстанции мыслят отделенные субстанции и это свойственный им предмет мышления. Значит, каждая из них познает и саму себя и других.

Однако каждая из них познает саму себя иначе, чем познает самого себя потенциальный ум. В самом деле, потенциальный ум существует в умопостигаемом бытии лишь в потенции; его актуализует умопостигаемый вид, как природная форма актуализует первую материю в чувственном бытии. Однако ничто не познается постольку, поскольку существует в потенции; но лишь постольку, поскольку существует актуально. Поэтому принцип познания вещи — форма, благодаря которой эта вещь становится актуально сущей. Точно так же [наша] познавательная способность становится актуально познающей благодаря какому-либо виду. Следовательно, наш потенциальный ум познает самого себя только благодаря умопостигаемому виду, который актуализует его в умопостигаемом бытии. Вот почему Аристотель говорит в третьей книге О душе, что [потенциальный ум] познается так же, как и все прочее, то есть через виды, получаемые из представлений, как через свои собственные формы.

[516] Но отделенные субстанции по своей природе актуально существуют в умопостигаемом бытии. Поэтому каждая из них познает саму себя через собственную сущность, а не через какой-то вид другой вещи.

Но так как всякое познание осуществляется благодаря тому, что в познающем есть подобие познаваемого; а отделенные субстанции подобны друг другу, поскольку у них общая природа рода, но отличаются друг от друга по виду, как ясно из изложенного выше (И, 93, 95), то познавать друг друга они, по-видимому, способны только по общему понятию рода, а не по особому для каждой виду.

Некоторые, правда, говорят, что одна отделенная субстанция является действующей причиной другой.[517]

А во всякой действующей причине должно быть подобие произведенному ею действию, равно как всякое действие должно быть подобно своей причине: потому что всякий деятель производит подобное себе.[518] Поэтому в каждой высшей из отделенных субстанций есть подобие низшей, как в причине есть подобие произведенного ею действия; а в низшей есть подобие высшей, так как всякое действие подобно своей причине. Там же, где причины не одноименны своим действиям,[519] подобие произведенного действия присутствует в причине более превосходным образом, а подобие причины присутствует в произведенном ею действии низшим образом. Но отделенные субстанции именно таковы: высшие не одноименны низшим, ибо, стоя на разных ступенях, они не принадлежат к одному виду. Следовательно, низшая отделенная субстанция познает высшую именно как познающая, а не как познаваемая субстанция, только способ познания у нее при этом более низкий; а высшая познает низшую более превосходным образом. Об этом говорится и в книге О причинах. «Ум познает то, что ниже его, и то, что выше его, соответственно своей субстанции [т.е. способу своего бытия]»[520] — ибо одна из них причина другой.