Сумрачный дар

Конечно. Кто может быть более неуклюж, чем мислет-ире? Разве что лесная кошка на охоте.

– Так мило с вашей стороны устроить фейерверки! – Шу улыбнулась графу Ландеха. – Велите принести кресла, мы сядем здесь. Мой дорогой брат утомился в дороге.

Очертив взмахом руки половину террасы, Шу заодно отбила желание заходить за черту у всех, включая самого графа. Даже у слуг – бывает, чуть перестаралась. Зато никого не убила. А что бедным слугам после того, как они все же переступили черту и поставили затребованные кресла, будут несколько ночей сниться кошмары… ну… даст им по серебряной сестрице потом, завтра.

– Как же они все мне надоели, – шепотом пожаловался Каетано. – Пожалуй, я не рискну что-то пить или есть в этом доме, еще нальют приворотного, проснусь завтра женатым на одной из кукол Ландеха.

– Не нальют, – Шу фыркнула.

– Я думал, ты скажешь «не проснешься», – уже не так сердито ответил Каетано.

– Если завтра кто-то и не проснется, это точно будешь не ты, братец.

Остаток вечера, включая ужин, они провели вместе – прикрывая Каетано от посягательств юных и не очень шер. По счастью, к ужину вышел и дру Бродерик – наставник юных высочеств во всевозможных науках. Дру Бродерик так живо заинтересовался фейерверками, что графу Ландеха волей-неволей пришлось весь ужин вести беседу с ним. А всем известно, если гном в кого вцепится, его не оторвать даже лебедкой. Вот и дру Бродерик, сверкая глазами и потрясая рыжей, заплетенной в семь косиц бородой, заболтал графа напрочь.

Шу даже немножко графу посочувствовала. Сквозь смех. Потому что они составляли совершенно изумительную пару! Ученый наставник в честь торжественного ужина надел парадное национальное облачение, яркостью и пестротой не уступающее «историческому» наряду графа, а количеством нашитых самоцветов его превосходящее раз в двадцать. К тому же его заткнутая за пояс ритуальная кирка блестела и сияла, словно выточенная из цельного алмаза.

Но, честно говоря, на смех уже не оставалось сил. Единственное, на что Шу хватило после ужина – это проводить Каетано до его покоев, осмотреть их на предмет ядовитых цветов и гадюк под подушкой… и упасть без сил на его кровать.

– Я буду спать тут, – заявила она, прикрывая глаза. – А вы с Зако идите в мои комнаты. Да, и если придет дру Бродерик объяснять, что я опять вела себя безответственно, пошлите его к ширхабу от моего имени.

На мгновение повисла недоуменная тишина, но тут же Энрике распорядился:

– Идем. Капризы девушки – святое.

– Именно, – кивнула Шу, не открывая глаз.

Она даже не почувствовала, как верная Бален, поминая ширхаба, стягивает с нее туфли и платье, а потом накрывает одеялом и уходит в смежную комнату.

Интермедия

…услышу просящего, запишу просьбу в Книгу Теней и возьму сообразную плату. Каждое слово и помышление будет услышано, но исполнится лишь по воле Моей.

Из «Слова Брата» (Закона гильдии ткачей)

Ночь на 14 день месяца холодных вод, 432 год

Замок Ландеха

Он никогда не задавал Мастеру вопросов и всегда исполнял заказы точно и в срок. Без самодеятельности. Именно поэтому он был лучшим убийцей не только графства Ландеха, но и всего юга.

Сегодняшний контракт ничем не отличался от десятков предыдущих. Тихо прийти, убить, тихо уйти. Кто заказчик и кто объект – его не волновало. Темному Брату виднее, кого забирать в Бездну.

Ночь тоже была самой обычной. Отсюда, с тропы Тени, все казалось серым, зыбким и замедленным почти до неподвижности, а голоса перекликающихся стражников – невнятным растянутым гулом.

Обогнув замок с юга, убийца прислушался к амулету, данному заказчиком. Тот молчал, а значит, охранные чары поместья не представляли опасности. Он отпер неприметную дверь, легко тронул ее – если толкнуть сильнее, она разлетится от удара о стену, а поднимать шум не входит в его работу. Он скользнул в черный ход – темно, ни души, лишь крылатые силуэты демонов сопровождают брата по тропе Тени. Добрался до обозначенной на карте кладовки, тронул шкаф. Тот беззвучно повернулся на свежесмазанных петлях, открыв узкую винтовую лестницу.

На последней ступеньке лестнице мастер сошел с тропы Тени и прислушался: из-за стены доносилось лишь сонное дыхание, амулет на груди молчал. Тусклый луч пробивался сквозь щель в потайной дверце. Убийца заглянул в щель, но увидел лишь балдахин. Отодвинул панель – механизм не скрипнул. Шагнул в покои. Амулет нагрелся, преодолев защитные заклинания.

Убийца аккуратно прорезал балдахин над постелью, оглядел укрытую простыней фигуру: объект отвернулся, лица не видно, только из-под белой льняной простыни выбиваются черные пряди. Рядом с подушкой лежит простой армейский нож, последний рубеж обороны обреченного юноши.

Убийца не позволил себе и отзвука сожаления. Принц или нищий, мальчик или старик – гильдии ткачей нет разницы, Руке Брата тем более. Беззвучно достав из ножен кинжал с черным лезвием, он замахнулся…

Удовольствие от собственной отличной работы заставило его губы искривиться в улыбке.

Рано.