Сумрак в конце туннеля

— «А в темноте казалось, что состав короче», — отметил он про себя, проскочив еще один, третий по счету, вагон. Уже миновав распахнутую настежь дверцу, ведшую в следующий вагон, Баламут вдруг подумал: какого черта он до сих пор не бросил на фиг не нужную ему ношу? На кой ему сдалась эта телогрейка? И тут же перед его взглядом явственно предстала женщина, увиденная им на полу вагона, и он отмахнулся от этой мысли, как от чего-то непотребного.

Одной рукой включить прикрепленный к автомату фонарик Баламут не мог, и шел почти что вслепую. Ориентируясь, словно корабль в бурю по маяку, на огонек впереди. Фонарик держала в руках женщина. Явно из последних сил держала: свет то соскальзывала куда-то вниз, то снова, будто очнувшись, устремлялся туда, в темноту прохода.

Мысок правого ботинка зацепился за что-то неразличимое в темноте, и Баламут, сделав невероятный кульбит, больно приложился плечом к боковине сиденья. Но на причитания не было времени. Впрочем, как и на то, чтобы подняться хотя бы на колени. За спиной, почти впритык, заскрежетали по полу когти. А потом прямо над ухом оглушительно загрохотало, и проход осветили вспышки выстрелов.

— В кабине машиниста все окна целы! — прокричал клиент, на мгновение опустив АК, чтобы помочь Пашке подняться.

— Так какого ты за мною вернулся?! — Баламут и сейчас не перестал здраво рассуждать. А действительно, сейчас-то какой смысл его спасать? Во-первых, женщина теперь, в случае чего, совершенно беззащитна. Во-вторых, нет убийцы — нет проблемы.

— Жена попросила, — честно сознался мужик. — Да и пол там ледяной, а подстилка-то у тебя — поспешил добавить, как бы оправдываясь, и подхватил выпавшую при падении киллера телогрейку.

— Немного же стоит моя жизнь — одну рваную телагу… — на выдохе прошептал Баламут. Еле слышно, ибо сказанное касалось лишь его одного, и никого более. Но мужик, судя по всему, обладал прямо-таки сверхъестественно тонким слухом.

— А чего ты, убийца, ждал? Цену нам другие люди определяют, по делам нашим! Хорошее отношение еще заслужить надо, понял?

— Ты меня на «понял» не бери! — машинально огрызнулся Баламут. Хотел было сказать еще что-то, но тут из кабины машиниста донесся истошный женский вопль: «А-а-а-а-а-а-а!!!» Требующий, взывающий о помощи.

Все пререкания вновь ушли на второй план.

— Жене, вон, спасибо скажи, — только и буркнул Баламут. Вспомнил смрадное дыхание твари на своем лице, и его пробил озноб. «Я же, по ходу, теперь в должниках у них обоих хожу. А долги отдавать надо…»

Он заглянул в кабину и сразу понял, что узенькое, рассчитанное лишь на одного машиниста пространство вряд ли сможет уместить их троих. Тут и на них двоих места не хватит…

Тем временем оставшиеся в живых твари, не видя никакого сопротивления, осмелели и снова весьма шустро забрались в вагон. Баламут обреченно перевел взгляд с кабины машиниста на монстров. Потом, ничего не сказав, прикрыл дверцу, оставшись по эту сторону.

Пусть там, за стенкой, та, которой дана такая возможность, дарует жизнь. А здесь он будет делать то, что умеет лучше всего. Баламут быстро сменил магазин и, тщательно прицелившись, выпустил длинную очередь, слегка поубавив пыл охочих до человечинки мутантов. Потом пригнулся и ушел в сторону, укрывшись за боковиной лавки у двери.

— Одна, вторая, третья, — принялся он считать тварей, но тут же бросил это занятие. «Сколько ни есть — все мои…»

— Давай, еще чуть-чуть! — доносились из-за стенки мольбы мужа.

— Не могу больше!!! А-а-а-а-а-а!!! Мамочка!!! А-а-а-а-а!!!! — вторили им вопли и натужный стон жены.

— Ты постарайся. Я люблю тебя! — мужчина пытался успокоить ее, как мог, но женщина, казалось, не слышала ничего кроме своей боли.

А потом мутанты вновь пошли вперед.

Волной.

— Получай, тварь! Сдохни!! Да сдохни же ты!!! — автомат еще раз дернулся в руках, разворотив монстру грудь. Но животное даже в таком состоянии умудрилось пробежать еще пару метров и свалилось только у ног Баламута, в агонии раздирая когтями пол и исторгая из своей клыкастой морды предсмертный рев.

— Тужься! Еще чуток! Ну же! — судя по голосу, муж тяжело дышал, но в его голосе не было ни страха, ни паники. Лишь отчаянный призыв не сдаваться. И Баламуту вдруг подумалось, что этот призыв отбращен и к нему тоже. Смешно, но эта мысль придала ему сил и уверенности в том, что у них все получится.

Одна из тварей таки прорвалась и успела пройтись лапищей по груди и левому боку. Обильно потекла кровь и рука тут же отнялась, но последний выстрел — точно в глаз — все же упокоил мутанта. Баламут выпустил разряженный, бесполезный автомат, чувствуя, как тело стремительно покидают силы. «Жаль, пистолет так и остался у клиента, — мелькнула идиотская мысль. — Теперь даже не застрелишься…»

С трудом повернувшись на бок, Баламут вытащил из подсумка гранату.