Сумрак в конце туннеля

Обычно двигаться ночью было не в пример опасней, чем днем. Человек ведь не кошка: в темноте ничего не увидит и легко станет добычей хищников, которых на пустых улицах не то чтобы много, но — да, встречаются. Правда, если взглянуть с другой стороны, то так, наоборот, безопасней: все-таки даже сейчас именно человек — опаснейшее животное. Но он-то как раз — вот парадокс! — предпочитает блужданию в темноте сидение дома, в стылых туннелях.

Люди военные, как правило, парадоксами головы себе не забивают: есть приказ, значит, найдется и компромисс, а о крайностях думать не стоит. Если подойти к задаче изобретательно, тогда и ночью можно действовать почти столь же эффективно, как днем. Тут рецепт прост: свериться с лунным календарем и не забывать о погоде — не вовремя возникшая облачность может подпортить нервы. Вот, правда, найти метеоролога стало непросто.

Впрочем, чтобы чуть-чуть подождать, погодный специалист не нужен. Луна любопытна, она обязательно выберется на черный перкаль неба, щедро посыпанный крупой звезд, и, глядя на землю, засияет молочно-белым, словно фонарь. Подождать — сущая ерунда, любое человеческое умение есть не что иное, как смесь терпения и старания.

И в самом деле, стоило луне появиться, как на пустынной дороге меж двух рядов мертвых автомобилей, словно по волшебству, из тени соткались несколько фигур. У каждой в руках было оружие. Они немного постояли на месте, прислушиваясь, а потом две осторожно приблизились к лежащему на асфальте человеку.

Глаза человека были сомкнуты, на лице застыл покой. Его можно было принять за спящего, если бы не зловещая лужа, в которой он лежал. Она хищно отблескивала черно-красным. В бледном свете луны от защитного костюма лежащего словно бы исходило призрачное сияние, и казалось, что уродливые кровавые разводы, наоборот, поглощают свет.

Один из подошедших опустился перед человеком на колени и принялся нащупывать пульс, второй безмолвно застыл рядом.

— Ну? — раздалось спустя секунду, голос из-под маски прозвучал глухо, словно из могилы.

— Момент… Есть. Но пульс очень слабый. Похоже, — боец опустил взгляд на запятнанный асфальт, — он потерял много крови.

— Так… — командир ненадолго задумался.

Приказ есть приказ. Выполнить его он должен любой ценой и непременно выполнит, но бессмысленно рисковать жизнями — своей и бойцов — не станет. Этот бедняга, словно подарок на Новый год, подвернулся в самое время. Можно взять его и возвращаться, не играя больше с судьбой в опасные игры. Они достаточно долго плели вокруг станции паутину засад и ловушек, чтобы понять: все бесполезно, урки не ходят наверх.

Вот только полезен ли будет пленник?

Командир сдвинул противогаз на лоб и с наслаждением вдохнул полной грудью холодный воздух, потом негромко спросил:

— В сознание привести можешь?

— Попробую, — неуверенно ответил боец. — Но обещать не могу — он почти мертв.

Однако боец ничего не успел сделать. Человек застонал и открыл глаза, лицо исказила гримаса боли. Он протянул руку, будто пытаясь дотянуться до чего-то, лежащего в темноте у соседней машины, но через мгновение бессильно уронил ее на асфальт.

— Командир!.. — воскликнул боец, но командир и сам все прекрасно видел.

— Кто ты? — строго и четко произнес он. — Куда и откуда двигался? С какой целью?

Человек не услышал. Он смотрел прямо на командира, но словно бы сквозь него, не замечая, не видя. Вернее, видя, но — что-то свое, будто присутствовал одновременно в двух местах: здесь и не здесь.

— Можешь что-нибудь сделать? — командир присел рядом с бойцом.

Тот сорвал противогаз, и светлой волной по плечам рассыпались длинные волосы, склонился — склонилась? — ниже, легко ударил — ударила! — по щеке и повернулась к командиру, тихо спросила:

— А нужно?

Тот не стал отвечать.

— Ты пришла меня утешить, милая? — вдруг слабым голосом произнес человек, в упор глядя на девушку.

Та отстранилась. Командир хмыкнул и недоуменно посмотрел сначала на нее, а потом на него. Человек выдержал короткую паузу и с грустью, с болью вдруг выдохнул в холодный ночной воздух:

Все отнято: и сила и любовь.В немилый город брошенное телоНе радо солнцу. Чувствую, что кровьВо мне уже совсем похолодела.

Стихи медленно воспаряли к луне, а слушатели растерянно хранили молчание. Неожиданность их совершенно обезоружила, заставив усомниться в реальности происходящего. Здравый смысл твердил, что такого не может быть — времена поэтов и романтиков давно канули в Лету. Казалось, то ли они попали в сказку, то ли умирающий над ними изощренно издевается. Впрочем, он мог и просто бредить.

Наконец командир, справившись с собой, опять задал свои вопросы:

— Кто такой? Откуда шел? Куда? Зачем?

Но человек по-прежнему его не видел, он смотрел только на девушку:

Веселой Музы нрав не узнаю:Она глядит и слова не проронит,А голову в веночке темном клонит,Изнеможенная, на грудь мою.