Сумрак в конце туннеля

Яна попыталась натянуть его поверх защитного костюма. Давалось это не так уж и прост о, но мучения не прошли даром. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Покрутилась. Для дома — самое оно. Завязав пояс такого же цвета, она закрыла дверцы и пошла вниз.

— Вадим?

— Яна?

Он сидел на кухне, держа в руках книгу в черном переплете.

— Тебе бы еще трубку и шляпу.

— Ты сама-то себя видела со стороны? — сталкер немножко замешкался. — Халат тебе идет.

— Потому что бабушкин.

— Погоди минуту, — он отложил книгу и пошел куда-то в сторону двери. Спустя некоторое время он вернулся, и Яна не смогла сдержать смех. На голове сталкера красовалась шляпа деда, а поверх защитного костюма было надето пальто.

— Потому что дедушкины? — он подошел к ней и картинно снял шляпу. — Склоняюсь перед вашей красотой, миледи, но не угостите ли вы проголодавшегося странника хотя бы чем-нибудь? Нас, джентльменов, и так осталось слишком мало. Нас надо беречь и заносить в новую Красную книгу. Переиздание, так сказать.

— Вадим, ты такой дурной! — рассмеялась она, попутно снимая серый фартук, висевший на гвоздике. — Тебе как обычно?

— Чем богаты, тому и порадуюсь вместе с вами, — Вадим положил шляпу на стол, аккуратно снял пальто и повесил его на спинку стула. — А знаете ли вы, что за окном нынче все намекает на приход зимы? В пальто уже холодно. Пора переходить на утепленный вариант. Чисто случайно у нас не завалялось какой-нибудь одежды на новый сезон? Или опять поедем по городу, надеясь, что остались теплые меха по приемлемым ценам?

— Походишь еще! Али первого снега забоялся?

— Душа моя, вы явно жаждете меня в виде синего, замерзшего и некрасивого. Удивительно только, почему вы находите такого «меня» привлекательным?

— Любовь такая штука… Ты мне будешь интересен в любом состоянии. Даже в замороженном, — она, улыбаясь, поставила перед ним тарелку, ложку и чашку. — Угощайся.

— Ну, хозяйка, уважила! Выше всяческих похвал. У нас на работе такого не дождешься. Сколько ни ел у нас в столовой, с твоей едой — не сравнится. И я не устаю это повторять.

— А как там — у вас?

— Работаем вовсю. Пытаемся открыть новые горизонты. Вот, например, недавно с Серегой на пару замутили такой проект, от которого у нашего начальника глаза на лоб полезли. Говорят, что это наш шанс подняться, после той ямы, в которую ухнули во время кризиса. Мол, единственный вариант пока что. Хотя, знаешь ли, стабильность… Сложно все это, Ян, — он повел плечами.

— Доедай уже, горе мое.

— Слушаюсь, — и он активно застучал ложкой по пустому дну тарелки. После этого опрокинул прозрачный стакан и провел рукой по тому месту, где под маской скрывался рот. — Балуешь ты меня. Стану ведь толстым. Как известно, чтобы толстой свинкой стать, нужно много есть и спать…

— Пошли наверх, хватит тут сетовать на жизнь.

— Я разве сказал, что сетую?

Они вновь поднимались наверх. В который раз. Ступеньки под ногами откликались скрипом на каждый новый шаг. Они прошли в ту комнату, где стоял камин. Яна поджала ноги под себя и положила подушку на колени. Вадим уселся рядом, обняв ее за плечи и пододвинув так, чтобы ее голова лежала на его плече. Сколько они так могли просидеть? Вечность? Две? Больше? Время растворялось в идиллии, которая умудрилась проникнуть сквозь снег, тьму еще не наступившего утра и мертвый город. Ей ничего больше не хотелось, равно как и ему. Лишь бы быть вместе. Думали ли люди прошлого так же, сидя рядом с любимыми в уютном месте? Она не знала точно, но по рассказам — этим не шибко-то и дорожили. Она не верила. У людей было много времени, они не были ничем ограничены — ни временем, ни фильтрами, ни живностью, копошащейся под окнами. О ни были свободны, но, видимо, не понимали этого. А может, они сами все запутали до такой степени, что не могли отличить, где реальность, а где ее грань? Хорошо рассуждать, но как бы думала она сама, если бы ничего не было?

Ответа на этот вопрос девушка не знала, да и не пыталась найти его. Ей хотелось верить, что люди прошлого жили так же, как прожили этот день они с Вадимом. Без ругани, без лишних слов, просто так. И, наверное, здорово, что она застала жизнь, когда была маленькой, не видя проблем взрослой жизни. С ними она столкнулась позже, но они были совершенно другого рода. А что касаемо старой жизни, Яна познала ее сегодня. Пускай это был идеализированный мир, но она хотела верить и верила…

И всему этому, всей этой маленькой сказке в стране безмолвия и страха, она была обязана одному человеку. Проводнику из мира мертвых в мир живых? Нет, это точно не про него. Он был другим. Не стоило сгущать краски. Вадим просто показал ей то, что она желала увидеть, провел в то место, о котором она часто грезила и видела во снах, забывая об этом наутро.

— И все-таки до боли странный камин, Ян. Ну вот честно, не бывает таких каминов, — неожиданно сказал он, чем несказанно развеселил ее. — И реакция у тебя до боли странная, мать. Я ей про камины, а она смешинку ловит.

— Дурачок ты, Вадим! Но как бы я жила без тебя?