Сундук истории

Мировая история показывает: выгодное неизменно пробивает себе дорогу — но зачастую через судьбы людей. Вот и в обсуждении «Отрицания отрицания» многие опасаются: не окажется ли вторая версия социализма столь же пагубна для множества «людей из раньшего времени», как и первая?

Из вышеуказанного видно: и первый социализм повредил далеко не всем преуспевавшим ранее. Второй окажется не опаснее. Причина понятна. Успех изрядно зависит от личных качеств — прежде всего от оптимистичной активности. Эти качества востребованы в любом обществе, в любую эпоху. Короли судьбы остаются королями — в худшем случае уходят в князья.

Понятно, кто-то может и не успеть переориентироваться на новые условия. Но несомненному большинству заметных мира сего ничто и в новом мире не грозит. Даже Ксения Анатольевна Собчак будет вести молодёжные телерадиопередачи при любом строе: у этой аудитории всегда востребован такой стиль поведения. Хромые же верблюды отстанут от каравана, куда бы он ни шёл.

Золотой парашют[246]

Ещё в начале первого всплеска нынешней Великой депрессии массовое возмущение вызвали несуразно высокие выплаты многим хозяйственным руководителям, явно не соответствующие результатам их кипучей деятельности. Особо раздражали щедрые даяния тем, кого именно по итогам работы отправляли на менее ответственные посты, а то и вовсе в отставку. С таких надо бы ещё и убытки взыскивать. Это, конечно, не выправило бы положение в экономике: личное имущество даже наибогатейшего управленца ничтожно по сравнению с размахом вверенного ему хозяйства. Но по крайней мере другим неповадно было бы бездумствовать в рабочем кресле…

Когда я начал набрасывать эту заметку, в Ливии уже взорвались многие сотни авиабомб и крылатых ракет. Войска НАТО, продавив через Совет Безопасности ООН расплывчатую формулировку резолюции № 1973, попытались расчистить перед своими наёмниками путь к высшей власти в стране или хотя бы к её расчленению. Впрочем, «Бизнес-журнал» — не самое удобное место для расследования причин уголовщины в высшей межгосударственной политике.[247] В данном случае важнее другое. После повешения Саддама Хусейновича,[248] смерти в гаагской тюрьме — от явно ненадлежащего лечения — Слободана Светозаровича, отдачи под суд Махаммада Хосни Сайидовича вряд ли Муаммар Мухаммадович располагал каким-либо лучшим выходом с руководящего поста, нежели сопротивление всеми силами, доступными его распоряжению.

Менеджер коммерческой компании располагает, как правило, куда меньшими властными полномочиями, чем глава государства. Правда, многие транснациональные корпорации располагают реальной властью, сопоставимой с великими державами. Но юридически они всё же ограничены. Так, государство официально монополизирует насилие и налогообложение. Для получения прибавочной стоимости или наказания провинившихся сотрудников бизнесу приходится прибегать к юридически запутанным трюкам. Если же попытаться действовать в лоб — можно получить ощутимые неприятности.

Например, Евгений Александрович всё ещё сидит в Лондоне, хотя дело, возбуждённое в связи с его попыткой лично допросить заворовавшегося сотрудника «Евросети», формально уже закрыто. Конечно, допрос — скорее повод, чем причина: вспомните и обстоятельства продажи собственноручно созданной компании, и попытку кого-то из множества противоборствующих непубличных политиков сделать его руководителем партии «Правое дело». Но повод-то порождён именно формальной государственной монополией!

Зато в рамках подконтрольной части предприятия менеджер, как правило, располагает куда большей свободой и мощью, нежели государственный служащий или выборный политик. Ведь полномочия общественных структур формализованы под влиянием множества противоборствующих — и в то же время официально признанных равноценными — интересов. А бизнес заточен на получение единого результата — прибыли. Даже если это — характерное по определению — свойство маскируется красивыми словами об ответственности перед обществом. Теоретики свободного рынка полагают: лучший способ исполнить общественный долг бизнеса — аккуратная уплата налогов. А во всём остальном он должен быть свободен. И внешне, и — тем более! — внутренне.

Как известно по меньшей мере с древнеримских времён, proprietas est jus utendi et abutendi. По мнению некоторых знатоков латыни, эту формулу следует перевести «собственность есть право использовать обычным и необычным образом». Но куда чаще употребляют простое — хотя, возможно, и не вполне точное: «собственность есть право употреблять и злоупотреблять».

Менеджер — не вполне собственник. Но ему делегируется немалая часть полномочий собственника. Естественно, в рамках своих полномочий он обретает — если не de jure, то de facto — право злоупотреблять (или по крайней мере употреблять необычным образом).