Сунул Грека руку в реку

     - Вот! Уже ближе к требуемому! Тогда смотри внимательно. Притом, что официально у нас рок бичуется, пластинки с ворованными песенками «Мелодия» все равно выпускает, спекулей пластинок никто не ловит. Но и системы в контроле всей этой сомнительной продукции нет, в чём мне кажется большая ошибка. У тебя в школе сложилась прекрасные условия. Можно ослабить полицейские функции, но при этом всё будет под полным контролем. Поэтому, я бы тебе посоветовал спустить дело на тормозах. Попроси паренька этого быть поаккуратнее, но особо не ругайся, всё равно ведь ничего реально сделать ему нельзя.

     - Но они же танцевать норовят в темноте! Это же сплошной разврат! Так же нельзя! Этого уж никак нельзя отрицать.

     - Спокойней, милая, спокойней, - ворчит Петр Владимирович, - во-первых, все-таки это публичное место, а значит, ничего преступного там происходить не могло, провести рукой по попке это у нас преступлением не считается.

     - Петя, но это же аморально! – продолжала возмущаться завуч. Это же ещё дети. Как ты не понимаешь.

     - Не такие уж и дети. Все уже половозрелые особи, вынужденные постоянно сдерживать свои естественные инстинкты. А против природы идти опасно. Танцы ведь для того народ и придумал, чтобы как-то канализировать сексуальные потребности несемейных членов общества. Котёл с перегретым паром, если его продолжать нагревать, в конце концов, может рвануть. А ведь это важная мысль! До неё твой «самородок» ещё не додумался.

     - Хорошо, хоть мне такая позиция и не нравится. Женское сердце не может принять такую распущенность как норму, но скажи, что мне с этими ухорезами делать теперь? Ведь нельзя же и просто так оставить.

     - Не знаю, ты эту кашу заварила, тебе и расхлёбывать… Хотя, постой! Есть идея! Если тебя не устраивает темнота, а деткам хочется скрыться, то пусть будет полумрак. Ещё лучше – цветомузыка. Никогда не интересовался, как она делается, но думаю, если ты этого Рожкова озадачишь, то он найдёт способ. Хотя, если очень хочется покарать, можно ему выговор вкатить. Лучше устный, чтобы характеристику не портить перед поступлением.

     - Его фамилия Рогов, сколько можно повторять, склероз у тебя ранний что ли?

     - Ну, Рогов, так Рогов - Петр Владимирович направляется к телевизору и щелкает кнопкой включения, показывая, что разговор окончен.

ГЛАВА 18. ХОР - ДЕЛО ХОРОШЕЕ

     17-го в понедельник на английском Шапокляк выступила со странным сообщением:

     - Сегодня получена команда из РайОНО, о соревновании школьных хоров к Новому Году. Получите текст, к завтрашнему дню, чтобы от зубов отлетало. Текст английский, поэтому всем кто будет петь, поставлю лишнюю пятёрку в журнал.

     С этими словами Валентина кладет на первые парты стопки листов с распечатанными словами.

     - Валентина Антоновна, а напойте мотивчик уж сразу, а то потом трудно будет менять с того, что я представлю, на тот, что на самом деле. – Андрюха опять прикалывается.

     - Липко, прекрати паясничать! Завтра будет спевка после уроков, придет хормейстер, она вам и споёт, и сыграет, и спляшет, если понадобится.

     Вот листки со словами доходят до нас с Олегом. Интересно, что там в этот раз будет, неужели тоже «Solidarity forever»? Опаньки! Так и есть. Надо предупредить Шапокляк о возможных неприятностях с этим религиозным гимном вероятного противника. Я тяну руку вверх.

     - Валентина Антоновна, а почему мы будем петь баптистский религиозный гимн? Это же музыка известной американской песни «Глори, глори, аллилуйя», что по-русски будет «Славься, славься, слава богу».

     Валентина обеспокоенно роется в своих бумажках. Наконец поднимает просиявшее лицо и торжественно зачитывает:

     - Автор текста Ральф Чаплин. Прямой перевод названия «Солидарность навсегда». Песня создана во время великой депрессии и стала гимном борцов с капиталистами. Так что ты тут попал в лужу, Боря, сядь и не умничай.

     - Я то сяду, а вот как посмотрит РайОНО на то, что советские школьники на конкурсе исполняют песенку на музыку религиозных гимнов, это большой вопрос.

     Нашу дискуссию прерывает звонок на перемену. Я подхожу к Шапокляк и говорю, что могу завтра ей принести другую песню. Гораздо более подходящую в политическом смысле. Это «Бомбардировщики» МакХью. Вру, что отец записал на фронте слова. Мелодию все знают, потому что её исполнял Леонид Утесов[80]. Там есть и английский куплет и русский. Так что может получиться в духе стыковки «Союз-Аполлон». И никаких тебе аллилуй.

     - Ну, неси, посмотрим, что там, - махнула рукой со вздохом Валентина.

     …

     Следующий день. Актовый зал. Я раздаю переписанные от руки тексты. Писал их через пять копирок, чтобы быстрее, как все-таки трудно заниматься пропагандой в это время. Ни печатать, ни копировать невозможно!

     Раздать еле успеваю. В зал входит невысокая пожилая женщина с романтическими завитками, как у артистки Татьяны Дорониной. В остальном все стандартно, черная юбка до середины голени и темно-красный вязаный жакет. Сама, наверное, вязала. Это и есть наш хормейстер - Татьяна Юрьевна.