Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

Де Гаспери поехал в Афины, чтобы помешать осуществлению намечаемого блока Анкара — Афины — Белград. Де Гаспери заявил греческому правительству: «Тито мало надежный человек, и не исключено его падение. Если вы заключите с ним союз, завтра, в случае его падения, все данные о вашей обороне и все планы попадут в руки русских. С другой стороны. Италия в принципе не противник союза с Югославией, но она согласилась бы войти в проектируемый блок при условии, что предварительно будет разрешен вопрос о Триесте». Кроме того, де Гаспери заявил грекам: «Вы войдете в блок с Тито, и это усилит его, но это на долгое время сделает невозможным соглашение о Триесте и сможет скомпрометировать участие Италии в западной обороне». По словам Велебита, как греки, так и турки ответили на эти доводы де Гаспери заявлением, что дело безопасности их стран требует блока с Югославией, что несмотря на позицию Италии, они будут продолжать действовать в направлении создания этого блока, который не будет полным, если он не охватит Австрию и Германию. В этом смысле заслуживает внимание предстоящая поездка в Бонн Грубера[171], которую необходимо рассматривать как продолжение его поездки в Белград.

Сообщаю, что в этот приезд в Югославию меня посетили в гостинице в разные дни две девицы — молодые и довольно хорошенькие, — с предложением своих услуг в качестве переводчиц или секретарей. Когда пришла первая, в номере у меня находился Смолядка, у которого я потом спросил: «Откуда девица узнала мою фамилию и мой номер в отеле?» Смолядка, смутившись, сказал: «Они тут постоянно ходят в поисках новых знакомств и работы». Когда пришла вторая, то у меня сидел де ла Вега. Я отшил ее так же, как и первую. Де ла Вега знал ее и предупредил меня, что она известная агентша УДБ. По словам де ла Веги и югославских коллег, весь обслуживающий персонал посольств, — шофера, уборщицы, машинистки, — все без исключения работают на УДБ и еженедельно пишут донесения. Об этом мои коллеги говорят совершенно открыто, в присутствии югославского персонала.

Итак, оценивая свою поездку в Югославию, я пришел к выводу, что моя разведэкспедиция была полезной и успешной. Прилагаемые к отчету письма Миньяна и Мариновича свидетельствуют, что я произвел на всех положительное впечатление. Вот что пишет Маринович:

«Мне редко случалось, чтобы человек, с которым я только что познакомился, завоевал настолько глубоко мою дружбу и симпатию, как это произошло с вами…» Пишет Миньяна: «После вашего отъезда почти каждый день вспоминаю вас. Ожидаем вновь встречи с вами. Но самый большой успех вы одержали в Брионе, где я передал ваши анекдоты, достойные аретино, самому маршалу Тито. Он вместе с Моше Пьядом и Ранковичем буквально помирал с хохоту…»

Но больше всего меня удивило письмо Миньяна, в котором он сообщает о том, что некоторые его коллеги просят материал обо мне, якобы для традиционного «рапорта» своим правительствам. Среди этих коллег он называет посла Голландии Дози, который в ожидании моего нового приезда уже облизывается от удовольствия услышать анекдоты. И дальше Миньяна пишет: «Пришлите, пожалуйста, биографические заметки и фотографии для газет и для создания благоприятной атмосферы вокруг вас…»

Поскольку это исходило от заведомого шпиона, то это меня довольно-таки обеспокоило, ибо одно из двух: или он — дурак или меня принимает за дурака. Миньяна хвастлив, как павлин. Он сообщает, что целый ряд людей, в том числе голландец Дози, интересуются мной и ожидают моего приезда с нетерпением. Однако это оказалось неправдой: при моем повторном приезде я на двух приемах встретил Дози, и тот просто пожал мне руку. Не проявили особого интереса к моей личности и другие дипломаты. К слову сказать, свою автобиографию я передал в МИД Югославии при запросе об агремане. Очевидно, Миньяна хотел переслать мои данные английской разведке. Хотя для нее не составляет особого труда получить их и из югославского МИДа. Поэтому его запрос я просто проигнорировал. Но в отношении Миньяны у меня есть некоторые подозрения: ни с того, ни сего он решил вдруг провести свои каникулы в якобы обожаемой им Италии. Может, за этим скрывается какая-то сверхзадача? Может, ему дали задание изучить меня в Риме?

Вот так и живет ваш разведчик, вечно задающий себе и вам вопросы и загадки и старающийся сам же дать на них ответ. В этом отношении разведчик похож и на Гамлета, и на Фауста, то есть он в вечных поисках правильного решения быстро меняющихся перед ним обстоятельств.

Вскоре после нашего с Косенца возвращения в Рим, Веле-бит дал в нашу честь ужин в посольстве, на который кроме нас с женами пригласил моего гондурасского коллегу посланника Артуро Лопес Родесно с женой, своих советников Солдарича и торгового атташе Сайчича с женами. Позже к нам присоединилось еще человек пять из персонала югославского посольства и семь югославов, гостивших в Риме. В основном это были художники, писатели и журналисты. Сидели мы до двух ночи и говорили обо всем в самой дружеской атмосфере.