Супердвое. Версия Шееля

« …повторное напоминание Артиста успеха не имело. Генерал повторил свои прежние условия. Угроза возымела действие – Артист избегает Второго».

Ищем новые подходы к решению поставленной задачи».

Генрих

Я почувствовал холодок в ногах. Это был удар ниже пояса.

Федотов тоже помалкивал.

Наконец Петр Васильевич прокомментировал.

— Что касается объяснения Штромбаха, оно вполне приемлемо. На него можно сослаться при докладе руководству, однако оно не снимает вопрос – доверяют ли Шеелю в организации Гелена или нет? Ты как считаешь?

— У нас нет таких данных…

— Это детский лепет, Трущев. Да, положение критическое. Ты только не впадай панику… Я тут кое‑что придумал… Абакумов знает об этих сообщениях?

— Кажется, нет… О Гелене он рассуждал так, будто тот у него в кармане, и задача состоит в том, чтобы правильно использовать его.

— Это верно… насчет Гелена. – Федотов на мгновение задумался, потом с какой‑то потаенной пронзительностью произнес. – Значит, еще не дошло… Следовательно, у нас есть несколько часов, чтобы прояснить этот вопрос.

Далее он, заметно повеселев, подытожил.

— Мистика мистикой, а было бы не плохо… Где сейчас Шахт?

— В Дюссельдорфе, в тюрьме. По приговору суда по денацификации.

Вновь пауза, затем вопрос.

— Почему бы, Николай Михайлович, не известить Ориона о трудностях, с которыми сталкивается его подопечный в современной Германии? Кто бы это мог сделать? Второго посылать в Дюссельдорф нельзя. Ему могут не разрешить свидание, к тому же велик риск засветки перед оккупационными властями. Первого тем более – существует опасность, что Орион что‑нибудь учует.

— А если адвокат?.. – предложил я, а сам прокручивал в голове сбивающую дыхание новость – шифрограммы принесли ночью… когда же он успел ознакомиться?.. он когда‑нибудь отдыхает?..

Федотов ткнул меня указательным пальцем.

— Во–о. Адвокат – это то, что надо. Впрочем, подходами к адвокату я сам займусь… И прочим…

Вновь глубокая задумчивость, затем Петр Васильевич улыбнулся.

— И без всякой мистики. Насчет Серова ничего определенного сказать не могу, однако, как ни крути, Абакумов прав, мать его!.. Тому только бы прокукарекать, а как оно дальше сложится, его не интересует.

— Гитлерюгенды из вервольфов уже больше половины пути к Шпандау прорыли. Не пора ли их пора?

— Пусть ими англичане занимаются, а ты поработай над конкретикой использования Штромбаха. Идите, товарищ полковник.

— Так точно.

Уже у порога он остановил меня каким‑то нелепым, неожиданным возгласом. Словно не сумел сдержать антимоний и против воли выявил нутро.

Я замер, повернулся к генерал–лейтенанту.

— Ты вот что, Николай Михайлович, за свои полковничьи погоны не больно переживай. Еще неизвестно, куда эти, с золотом и большими звездами, заведут меня…

Как в воду смотрел главный контрразведчик страны.

« … я вышел из кабинета начальника на негнущихся ногах.

Что ожидало меня в…»

* * *

Далее страница была оторвана. Как раз на самом интересном месте. Меня уже было трудно удивить – таких горбатых, как Трущев, никакая могила не исправит. Они даже с того света ухитряются вырывать из собственных воспоминаний самые захватывающие куски.

Я перелистал оставшиеся часть мемуаров. Ниже в папке лежали копии шифротелеграмм, в которых фиксировались этапы операции «Ответный ход», короткие весточки от Шеелей, долетавшие до Лубянки из Швейцарии, Испании, Португалии и наконец из Аргентины, а также черновик справки с конечными выводами, к которым пришла партийная комиссия, расследовавшая причины неудачи с похищением Гесса. Все материалы были подколоты скрепкой в одну подборку. Под верхним обрезом первого листа крупно выделялась надпись чернильной ручкой – «АНЕКДОТЫ».

Что это – название какой‑то операции или шифрованное сообщение, которое следовало читать наоборот или, может, использовать перестановку букв?

Сказать трудно.

Кто их разберет, горбатых?

Глава 3

Из воспоминаний Н. М. Трущева, объединенных под общим названием «АНЕКДОТЫ»:

« …Если учесть, что, помимо провала с Геленом, как раз в эти дни что‑то пронюхавшие англичане взорвали над наполовину прорытым туннелем несколько десятков килограммов взрывчатки и всех, кто в тот момент находился под землей, завалило насмерть, в Москве решили, что наступил момент внести необходимые коррективы в оперативное руководство «близнецами». С этой целью в Берлин была послана комиссия ЦК, которой было поручено расследовать причины провала.

Возглавлял ее генерал–майор Анисимов из МГБ, оказавшийся старым знакомым Густава Крайзе. Еще в бытность подполковником Анисимов активно вербовал Оборотня послужить «делу освобождения рабочего класса Германии от оков фашистского режима».