Суперинтендант и его заботы

Первое, что бросилось в глаза, когда они вышли из аванложи – подробная история реставрации здания. Внимательно изучив магоснимки, Лавиния остановилась перед картинкой, на которой были схемы этажей театра с выделенными цветом участками – полностью сгоревшие, пострадавшие и впоследствии снесённые, почти не пострадавшие, оставшиеся целыми. Секретарша тронула её за руку:

– Ну, так что? Ты будешь пить шампанское?

– Нет, иди без меня. Посматривай по сторонам, уши не затыкай… Всё сама про это знаешь!

И она отвернулась, почти уткнувшись носом в чертёж с разноцветными участками и линиями.

– Та-ак… Значит, более всего пострадал зрительный зал и авансцена. Крыша полностью сгорела, что и не удивительно, а вот полы в центре зала оказались защищены рухнувшей люстрой. То есть, выходит, всё, что ниже пола, осталось от первоначального здания, а?

«Подвалов в Венеции не делают, это запрещено законодательно с той поры, как при особо сильном наводнении из подвала в заброшенном доме полезло такое, что лучше не поминать поздним вечером, – думала она, ища глазами капельдинера. – Значит, что? Пол, под ним какая-то база, вроде перекрытий, потом что-то вроде фундамента, и главное – и сваи. Тьма, всё в этом городе не как у всех! Ага, вот и он!»

– Синьор, как мне найти суперинтенданта?

Почтенный господин в красной ливрее и круглой шапочке на благородных седых кудрях явно был осведомлен, кто она такая. Он поклонился и сказал:

– Прошу следовать за мной, госпожа коммандер.

Неприметная дверка оказалась совсем рядом со входом в их ложу. Лавиния следовала за красной курткой, а вокруг, в закулисных коридорах, царил истинный хаос: полуголые танцовщицы вначале обогнали их, потом пробежали обратно, степенно проследовал куда-то высокий и широкоплечий синьор в синей мантии, усыпанной звёздами, кинулась под ноги истошно лающая крохотная собачонка, с грохотом кто-то уронил утюг… Капельдинер разрезал эту толпу, словно дельфин – волны. Догнав его, госпожа Редфилд поинтересовалась:

– За кулисами всегда такое, или нынче какой-то особый случай?

– У синьоры Лючии Дессау день рождения, все готовятся поздравлять, – пояснил мужчина. – Она поёт сегодня Царицу Ночи, и можете мне поверить, это лучшее исполнение, которое я слышал!

Такая сдержанная гордость прозвучала в его голосе, что Лавиния восхитилась и слегка позавидовала этой страсти.

Наконец они свернули направо, в другой коридор, где было пусто и, словно в операционной, сияли яркие лампы.

– Сколько я помню, кабинет синьора Кавальери не здесь, – поинтересовалась Лавиния, осматривая ряд одинаковых дверей.

– Да, госпожа коммандер. Синьор суперинтендант сейчас как раз в гримёрке у синьоры Дессау, но он всем нам приказал при необходимости немедленно вас к нему отвести.

Госпожа Редфилд одобрительно кивнула.

Суперинтендант стоял возле кресла, в котором сидела женщина в сверкающем чёрном платье, и, почтительно склонив голову, что-то помечал в маленьком блокнотике.

«Надо же, какая она крошечная, словно птичка! – изумлённо подумала Лавиния. – А на сцене казалась выше всех…».

– Госпожа Редфилд! – показалось ей, или в голосе Кавальери прозвучала затаённая радость? – Позвольте, я вас друг другу представлю, две такие выдающиеся женщины непременно должны быть знакомы!

Примадонна подняла голову, недовольство в её глазах сменилось изумлением…

– Лавиния? Что ты здесь делаешь, ты же никогда не любила оперу!

– Работаю, разумеется, – ворчливо ответила гостья, сбрасывая со второго кресла отделанный мехом плащ и усаживаясь. – Но вот встретиться с тобой никак не ожидала. Хотя, если подумать, это закономерно, а? Ты и тогда…

– Чш-ш-ш! – маленькая ручка легла на её пальцы. – Даты – это излишне. Синьор суперинтендант, я довольна, – добавила певица, повернувшись к Кавальери. – Идите и займитесь делами. Во втором действии мне выходить не сразу, так что я могу поговорить со старинной знакомой.

Синьор суперинтендант беззвучно прикрыл за собой дверь.

– Итак? – спросила Лавиния, когда он вышел. – Маленькая воровка из Дербишира всё-таки стала оперной дивой?

– После того пинка, который я получила от одной присутствующей здесь старой ведьмы, мне ничего другого не оставалось, – со смешком ответила певица. – Ты ведь помнишь, как всё это было, а? На самом деле, это ведь почти то же самое – я использую наследство от прабабушки, магию сирен, и облапошиваю доверчивых слушателей. Просто теперь я получаю во много раз больше!

– Ну, и опасности во много раз меньше, Люси, согласись!

– Брось, Лавиния, в опасности и была вся прелесть… – госпожа Дессау картинно вздохнула. – Ах, как вспомню шумные рынки с кипящей толпой, глупых покупателей, лопоухих стражников, ночи у костра или в повозке с любимым…

– Голод и побои, орихалковый ошейник, перекрывший магию, вечно мокрые ноги… – в тон ей продолжила госпожа Редфилд. – Брось, Люси, всё ты знаешь.

– Знаю.

– Ну вот, и не морочь мне голову. Мне – не надо.

– Ладно, не буду.

Они помолчали, потом Лавиния хмыкнула:

– Надо же, я и не предполагала, что под старинной саксонской фамилией Дессау я найду Люси Джонсон!