Суперлуние

Как же здорово было бы вырасти здесь, бегать по этому дому, знать о переброске и неяви с того момента, как начала ходить и говорить. Развоплотить первого демона лет в восемь и гордиться своими служебниками, забегая на кафедру демонофизики только уточнить расчеты и посидеть в столовой, слушая, как бубнит Артур Аскольдов. Быть среди всей этой магической тусовки как рыба в воде. Ей бы не пришлось сравнивать себя с Алисой Линник или с Машей Диканской…

А однажды, после очередного побежденного демона, ворваться в его кабинет, радостно крикнуть: «Папа, я влюбилась!»

Отец бы одобрил ее выбор, интересно? Макс, в его вечной белой рубашке, с манерой чуть язвительно говорить и улыбаться – все это волновало ее и притягивало. Каждое его слово казалось значительным, и в нем хотелось искать какой-то тайный смысл. Главное, чтобы этот смысл вел к ней, к Тае, таинственными и скрытыми путями.

Отец бы одобрил и поддержал, он обрадовался бы за нее. Наверное, сказал бы растроганно: «Дочка выросла», позвал бы Макса на ужин и, как в старых фильмах, устроил бы ему допрос с пристрастием, а мама бы мягко вступалась за него, и Макс бы так прямо и сказал: у меня серьезные намерения…

Сидя в отцовском кресле и вцепившись пальцами в кожаные подлокотники, Тая смотрела в окна башни и представляла свою жизнь в стиле «если бы». Все могло бы быть иначе, если бы не проклятая потусторонняя тварь, убийца-демон, если бы не трагическая ошибка отца, который просто что-то случайно напутал в расчетах. Видимо, был занят новыми планами и идеями, допустил роковую ошибку.

А теперь от отца остались только этот кабинет, воспоминания старых магов… и демон, который приближается с каждым днем. В то, что она выстоит против демона пятого легиона, поверить невозможно. Остальные, как выяснилось, рассчитывают, что она дочь самого Темнича, что проснутся в ней неожиданно знания, которые передаются генетической памятью, подойдут демоны-защитники. Где это все, где?..

Снизу раздались голоса, по лестнице донеслись шаги, и дверь в кабинет отца распахнулась.

Зашли Матвей Горюнов, Костя, Макс, а с ними пара невысоких ребят с раскосыми глазами и даже вечно насупленный Аск.

– Не помешали? – Матвей с преувеличенной вежливостью постучал костяшкой пальца в косяк двери. – Три часа уже тут сидите, девушка. Киснешь, практикантка?

– Я спала, – Тая притворно зевнула, потерев лицо ладонями, чтобы быстро смахнуть следы слез. – Тихо тут, спокойно так.

Обман не прошел: на лицах парней-некромантов ясно читалось, что Дарина Михайловна успела всем им сделать определенные внушения.

– А мы вечеринку перенесли на завтра, – вздохнул Костя. – Без Грома и будущей великой Темнич какое будет веселье?..

Хороший все-таки этот парень – Костя Лихоманов, по прозвищу Лихо. Тощий и тщедушный, как юный Кощей, безнадежно влюбленный в красавицу Машу. Так старается быть в центре внимания и фиглярит, как и их Бугаев в классе. Только Костины старания напрасны, не нужен он Диканской…

– А можно я с собой своего Османтуса на праздник возьму? Интересно же попробовать разговорить защитного демона, угостить повкуснее, спросить про Мрак, вдруг посоветует что…

Вопрос этот Тая задала неспроста – очень захотелось явиться на вечеринку некромантов хоть с какой-нибудь поддержкой, пусть даже с такой сомнительной. Ребята снисходительно переглянулись, Матвей красноречиво приложил ладонь ко лбу, закатив к потолку глаза.

– Опять я что-то не так сказала, – добавила Тая, видя, какую странную реакцию вызвал ее вопрос.

– Еду демон сожрет, а тебя с твоими вопросами пошлет подальше, – ответил за всех Макс. – Потусторонние же твари, их разум не такой, как наш. Даже когда демон развоплощен или стал защитником, он все равно на вопросы не отвечает. Настоящие служебники должны постоянно молча работать, постоянно быть на подхвате у некроманта, а не шляться и кричать ему вслед. Османтус этот твой… редкая птица, – Громов вежливо улыбнулся, вовремя не сказав более грубое слово.

Глава 14

Тусовка в Безымянной башне

Разумеется, Тае, как повидавшей за одиннадцать классов многие вечеринки в школе, к массовому веселью и безумию было не привыкать. Бывало, плясали и на столах, когда собирались в квартире Ирки, пока ее матери не было дома. Посуду били, затопили соседей снизу пару раз, а Бугаев расколотил люстру, когда гарцевал со шваброй по гостиной…

А вот чтобы швабра танцевала под «Satisfaction» без всякого Бугаева, сама, под потолком – такого не было. Да что там швабра – в безумном грохоте музыки в небольшой кухне плясало сейчас все: и тарелки, и бокалы, и жареная курица на блюде, да и сам стол игриво отбивал ритм деревянной ногой.

– Эй, ну чьи служебники тут бузят, хватит уже!!! – возмущенно орала девица в красном платье, выглядывая в коридор. – Эй, вы ващ-ще уже, Диканская с Лихомановым?! Я вот сейчас своих подключу, и мало никому не покажется!

В углу кухни Аскольдов, мрачный, как всегда, обстоятельно бубнил с какой-то не менее мрачной незнакомой девицей, и как оба понимали друг друга в этом гвалте, было непонятно.