Супернавигаторы. О чудесах навигации в животном мире

В 1920-х годах ученый по имени А. А. Шеффер считал, что у человека есть странная, врожденная «тенденция к движению по спирали», которая автоматически включается, когда мы не видим, куда идем. Именно она, утверждал он, заставляет нас «ходить кругами»[94]. Другие, однако, представляли доводы в пользу того, что вклад в сбои нашей навигационной системы могут вносить разная длина ног, изменения осанки, отвлекающие факторы или ошибки постановки ног (и это лишь несколько примеров).

Гораздо позднее Ян Соуман провел эксперимент[95], в котором он предлагал своим подопытным перейти с завязанными глазами через большое плоское летное поле. Никаких звуков, которые помогали бы им ориентироваться, не было, и исследователь обнаружил, что испытуемые были не в состоянии идти по прямой – даже на короткие расстояния. Они следовали по извилистым и, по-видимому, случайным траекториям и часто ходили по кругу; среднее максимальное расстояние, которое им удавалось пройти, составляло в целом около 100 метров.

Насколько Соуман мог сказать, в этих ошибках не было никакой систематичности; не было и никаких признаков того, что в деле замешаны какие-либо физические факторы – например, неравная длина или сила ног. Еще до этого другой исследователь проверял, как долго люди могут держать курс на цель после того, как эту цель внезапно спрячут. Оказалось, что эта способность сохраняется всего лишь в течение приблизительно восьми секунд[96].

Даже при наличии некоторой визуальной информации мы довольно плохо умеем придерживаться прямого курса – если только при этом не светит солнце или луна. Соуман изучал пешее передвижение людей с незавязанными глазами в двух радикально разных местностях, ни в одной из которых не было большого количества пригодных к использованию ориентиров – в лесу в Германии и в тунисской пустыне. Результаты этого исследования были интересны своим разнообразием.

При наличии облачности всем испытуемым было очень трудно идти прямо, но, когда выходило солнце, они показывали гораздо лучшие результаты и часто сохраняли одно и то же направление на поразительно больших расстояниях, даже в загроможденных и запутанных лесных зарослях. Один испытуемый, шедший ночью по тунисской пустыне, также справлялся со своей задачей весьма неплохо, пока ему была видна луна. Но, когда она скрылась за облаками, он несколько раз резко повернул и в конце концов двинулся в обратном направлении – туда, откуда и шел.

Эти результаты заставляют предположить, что люди по большей части могут ориентироваться по солнечному и лунному свету с некими быстрыми и приблизительными поправками на время. Однако наша неспособность придерживаться постоянного курса, опираясь только на внутренние сигналы, информацию о собственном перемещении, далеко не случайна. В этом процессе неизбежно возникают систематические ошибки, и они имеют тенденцию накапливаться. Поэтому направление в конце концов не может не исказиться. Отсюда следует, что животное (любого вида), стремящееся двигаться прямо к цели, непременно должно сверяться по внешним ориентирам, будь то видимые элементы ландшафта или нечто играющее роль компаса. В противном случае его путь рано или поздно примет форму, приближающуюся к спиральной[97].

Так что, возможно, Шеффер и был прав: может быть, у нас действительно есть врожденная склонность к движению по спирали.

* * *

В 2009 году при помощи трекера был зарегистрирован безостановочный перелет наземной птицы, которую называют малым веретенником[98]

, через весь Тихий океан от Аляски до Новой Зеландии. На преодоление расстояния 11 680 километров ей потребовалось всего лишь чуть более восьми суток[99]. Еще несколько птиц проделали перелеты, лишь немногим более короткие, так что этот случай явно не был редким исключением из правила. Для птицы, которой для создания подъемной силы необходимо махать крыльями, – в отличие от птиц, парящих и планирующих, как странствующие альбатросы, – путешествие такой длины кажется почти невероятным. Еще большее впечатление оно производит с учетом того, что веретенник не садится на воду, так как, намокнув, он не сможет снова подняться в воздух.