Супруг по заказу

Словно почувствовав направление его мыслей, она отвела взгляд и занавесила свои поразительные глаза веером пушистых ресниц.

— Думаю, мне лучше уйти.

Но Невилл не хотел, чтобы она уходила. Стоило ей повернуться, как он метнулся вперед, закрыл дверь и загородил рукой.

На этот раз лицо ее исказилось гневом.

— Как вы смеете?!

— Ты не назвала своего имени, — ответил он, налегая на дверь всем телом.

— И не собираюсь, — запальчиво парировала она.

— Сейчас, когда вы сердитесь, глаза у вас совсем зеленые, — ответил он, улыбаясь этим завораживающим глубинам. Но тут, к собственному удивлению, он сжал ее подбородок и подался вперед, пока их носы едва не соприкоснулись. — Кто вы, моя прелестная полночная леди? И что мне нужно сделать, чтобы уговорить вас разделить со мной бокал бренди?

— Бокал бренди? Очевидно, вы уже опрокинули немало таких бокалов.

Ударив Невилла по плечу, она поднырнула под его руку и отбежала к центру комнаты.

— Отпустите меня, или я закричу на весь дом, — предупредила она.

Невилл понимал, что ведет себя скверно. Не в его правилах домогаться служанок в чужом доме.

Впрочем, он так давно не гостил в чужом доме, что уже не помнит, какие правила установил когда-то. Все же тот факт, что его дремавшие чувства пробудились так мгновенно при виде этой молодой женщины, — достаточно веская причина, чтобы продолжать преследование.

— Кричать нет смысла. Я не хочу вас обидеть. Только назовите свое имя, — попросил он, когда Оливия прижалась к стене. — Но я непростительно невежлив. Позвольте представиться, я…

— Грубый и вульгарный олух! — отрезала Оливия и, повернув защелку на второй, стеклянной, двери, исчезла в ночи.

Она поверить не могла, что оказалась в подобной ситуации. Подумать только, подвергнуться приставаниям какого-то пьяного болвана!

Оливия спряталась за старой скрюченной яблоней, чтобы перевести дух, и огляделась. Оказалось, что она успела спуститься с узкой веранды. Сердце по-прежнему колотилось, хотя скорее от ярости, чем от страха. Слава Богу, он, кажется, не погнался за ней. Трудно сказать, на что бы она решилась в этом случае.

Она осторожно выглянула из-за ствола. Проклятие! Он по-прежнему стоит в дверном проеме, схватившись обеими руками за косяки. Сердце Оливии заколотилось еще чаще. Только сейчас она увидела, что он настоящий великан: высокий, широкоплечий — и просто излучает зловещую, опасную ауру. Кто же он?

Не слуга, разумеется. На слугу он не похож. Жилет довольно просто отделан, но сшит из дорогой ткани, с двойным рядом серебряных пуговиц. Да и выговор слишком правилен для слуги. Конечно, были дворецкие и камердинеры, говорившие не хуже хозяев. Но этот человек просто не мог быть камердинером. В его голосе явно прослеживалось полученное в Итоне образование. Он, должно быть, джентльмен.

Она рассмеялась довольно неприятным смехом. Нет, должно быть, он родился и воспитывался джентльменом. А вот вырос из него дурно воспитанный негодяй, человек, способный приставать к беззащитным женщинам! И его отнюдь не извиняет то обстоятельство, что он явно принял ее за горничную. Она всегда считала мужчин, соблазняющих служанок, низкими подлецами, способными воспользоваться своим положением.

В этот момент он вышел на веранду. Она ахнула и прижалась к дереву. Так он намерен ее преследовать?

Но он похлопал себя по карманам и вытащил маленькую сигару. А когда вернулся в библиотеку, чтобы зажечь сигару от свечи, Оливия сделала решающий ход: нагнулась и быстро перескочила от можжевельника к самшиту и рододендрону, щурясь в темноте, чтобы не натолкнуться на стену, подстриженный куст или стоявшую не на месте садовую скульптуру.

Единственным утешением в подобной ситуации было сознание того, что и он не способен видеть в темноте. Она почти достигла угла восточного крыла, и, следовательно, безопасности, когда его голос развеял ее иллюзию:

— Будь осторожна, Хейзл[2]. Иначе твои ночные блуждания породят сказки о не знающем покоя привидении.

Оливия остановилась. Привидение? Она нахмурилась, но тут же тихо застонала. Ее светлое платье! Значит, он с самого начала ее видел!

— Простите за то, что напугал вас, — продолжал он голосом, таким же бархатистым и теплым, как ночь позднего лета. — У меня не было такой цели. Если вы доброе привидение, то дадите мне шанс показать себя с хорошей стороны. А если не пожелаете провести со мной остаток ночи, тогда прошу вас показаться утром. Я до рассвета пробуду в библиотеке.

Оливия прижала трясущуюся руку к груди. Этот мужчина доведет ее до разрыва сердца. Можно подумать, какая-то порядочная женщина, будь она служанкой или леди, согласится на столь грубое, оскорбительное приглашение!

Возмущенная его наглостью, она нырнула в темноту, за угол дома, не обращая внимания на то, что в спешке топчет кусты и растения. И при этом поклялась, что докопается до истины и первым делом выяснит, кто он. А уж потом распишет его в своем журнале.

И тут Оливия замерла как вкопанная. Ее журнал! Она оставила журнал на столе в библиотеке!